Глава 11 Потерянный рай

Утром я пропускаю завтрак, потому что хочу избежать встречи с Расселом. Мне все еще больно от того, что произошло вчера вечером; поцелуй с Ридом был удивительным, но меня мучило предательство, которое я увидела в глазах Рассела.

Той ночью Булочка и Брауни изо всех сил пытались подбодрить меня, но я все еще чувствую себя ужасно, из-за боли, причерченной Расселу. Но дело не только в этом, я чувствую себя потерянной, словно струна, что окутала мое сердце, порвалась и ускользает  сквозь пальцы.

Я решаю пойти в класс истории искусств пораньше, так я смогу поговорить с мистером МакКинаном. Я нахожу его подготавливающим слайды к своей лекции. Сейчас, когда Булочка упомянула об этом  «плохом мальчике», Сэм кажется мне симпатичным. С темными волосами и голубыми глазами, в семь тридцать утра ему присуща легкая неряшливость.

- Простите, мистер МакКинон, могу я войти? - спрашиваю я, стоя в дверях его класса.

- А, Женевьева, это ты? - спрашивает он, посмотрев поверх проектора. - Да, пожалуйста, проходи. Ты пришла сказать, что будешь для меня позировать? - уверенно спрашивает он.

- Итак, вы читаете мысли, а еще вы артист, - отвечаю я. - Прошу прошения, за то, что заставила вас ждать моего ответа.

- Все в порядке. Это всего лишь показывает, что ты умна не по годам и не принимаешь все за чистую монету, - хвалит он. - Когда тебе удобно попозировать мне?

- Я свободна по вторникам и четвергам. В другие вечера у меня тренировки по хоккею, - говорю я.

- Хорошо, как насчет с 15:30 до 17:00? Дневной свет идеально подойдет для того, что я задумал, - говорит он, поясняя мне, что он имеет в виду портрет.

- Мне удобно. Когда мы должны начать? - немного стесняясь, говорю я.

- Если ты можешь, то сегодня, мой ассистент Дэбора возьмет несколько картин. В 15:30, - говорит он, с энтузиазмом потирая свои руки.

- Я приду, - отвечаю я. - Я могу вам помочь в настройки проектора?

- Ну... эээ, кто-то перепутал все мои слайды. Я буду говорить о палеолите, Ванессы Веллендорской, но, по какой-то причине, все мои слайды перепутались, видите... - говорит он, указывая на экран. - Я застрял на Иврониме Боске «Сад райских наслаждений».

Я пытаюсь скрыть свое удивление, потому что эта картина считается скандальной... ммм... в смысле с точки зрения высокого искусства.

- Это выглядит довольно сложным, - говорю я, глядя на живопись, которая, кажется, состоит из трех картин, связанных друг с другом.

- Это триптих, который, в данном случае, является еретичной картиной, состоящей из трех секций, выполненной маслом по дереву. Ты видишь небольшую часть третий секции, это квадрат и два отдельных прямоугольника вдоль площади. Прямоугольник можно сложить как жалюзи. Конечно, когда это сделаешь, по другую сторону тоже появляется картина. Как считают, эта сцена сотворение Земли на третий день, - объясняет он.

- Что изображают эти картины?  - увлеченно спрашиваю я.

- Слева - момент, когда Бог впервые предстает перед Адамом и Евой, - увлеченно говорит мистер МакКинон, махнув рукой на левую часть экрана. - В средней части еще один сад, но без присутствия Бога, и населенный фантастическими существами и более высшими созданиями. И в правой части – кошмар, который отображает осуждение.

- Я никогда не видела ничего подобного, - говорю я.

- Да, Босх опережал свое время, знаешь, он написал эту картину примерно в 1503г. Он говорил, что это должно быть его шедевром, но я больше неравнодушен к его "Судному дню". Я тебе покажу, если найду слайд… а вот и он. Левая часть называется «Рай». Если ты посмотришь на его нижнюю часть, то, кажется, что там изображено, как Бог создает Адама и Еву. В середине той же левой части картины, искушение Адама и Евы. Она показывает, как ангел Господень изгоняет их из рая. Вверху, мы видим небеса, где восседает Бог, и ангелов изгнания, падших ангелов, - говорит он, указывая на экран, где среди облаков изображены ангельские битвы. - Они воюют друг с другом.

- Интересно, - говорю я, начиная раскачиваться на пятках. Я с трудом держусь на ногах, поэтому прислоняюсь к одной из ближайших парт. Я не могу оторвать взгляд от левой верхней части картины под названием «Рай». Ангелы на войне, а падшие ангелы были изгнаны с Небес. Погибшие, так или иначе, попадают на землю. Я пытаюсь слушать то, что мистер МакКинон рассказывает о других картинах, но у  меня звенит в ушах, а сердце выпрыгивает из груди.

- …В середине семестра мы обсудим это в мельчайших деталях, - объясняет он, заканчивая свой урок, ища в других произведениях искусства Венеру Вилинорфскую.

Пока проектор продолжает отбрасывать по комнате яркие отблески света, по моему лбу скатывается капля пота.

- Спасибо мистер МакКинон, вы были очень поучительны, - шучу я, подхожу к свободному столу и сажусь.

Когда начинается урок, я борюсь с искушением опустить голову на парту. Вместо этого я пристально смотрю на экран.

Я оцепенела; все, что я могу делать - это дышать. Я думаю, что даже не поняла бы, что урок закончился, если бы мистер МакКинон не подошел к моему столу и не напомнил, что наша встреча состоится в 3:30

Встав, я выхожу из его класса и сажусь на ступеньки у входа в здание, и кладу голову на колени. Не уверена как долго я просидела там, но что-то пробивается сквозь ледяной холод, сковавший меня изнутри. Чувство порхающих бабочек выводит меня из оцепенения. Передо мной стоит Рид с выражением озабоченности на его прекрасном лице.

«На слишком идеальном лице», - в уме поправляю я себя. Я думала, он спросит в порядке ли я, но когда я смотрю на него, он осматривается вокруг и, кажется, принимает какое-то решение. Он поднимает меня со ступенек и ведет в кабинет фотографии, Рид заводит меня в пустой темный класс и запирает за нами дверь.

Это тускло освещенный лабиринт с пронумерованными камерами, установленными вдоль стены и выглядящими как длинноногие журавли, встроенные в ниши. В другой части кабинета стоят пластиковые столы с химическими флаконами. В задней части помещения; стоит потрепанный зеленый диван с разномастными креслами, сгруппированными в отдельный гостевой уголок.

Рид садится на потрепанный зеленый диван, усаживая меня к себе на колени.

Опираясь на низкий стол, он включает лампу.

- Рид? - мямлю я, немного дрожащим голосом.

- О, так ты решила присоединиться ко мне. Я рад. Я уж было решил, что мне придется принять более решительные меры, чтобы ты вернулась ко мне, - с облегчением говорит Рид.

- Я думала об этом, - отвечаю я, не уверенная правда ли это.

- Ты уверена в этом? Это выглядит так, словно ты была в шоке, - скептически спрашивает Рид.

Когда я не отвечаю, он спрашивает: - О чем ты думаешь, Эви?

- Обо всех тех вещах, о которых ты мне не рассказываешь, но в основном, мне интересно, что было бы, если бы я была нормальной, - шепчу я.

- Ну, ты не нормальная, и мы не можем изменить то, кто мы есть - как мы были созданы. Ты родилась, чтобы быть опасной, - серьезно говорит он. - Ты должна принять это.

- Я опасна? - фыркаю я, не веря.

- Очень, - просто отвечает он.

- Я не чувствую себя опасной, я чувствую себя такой маленькой и открытой, - говорю я, отворачиваясь от него.

- Эви, ты самое опасное существо, которое я когда-либо встречал, а я встречал их всех, - говорит он, играя с моими волосами.

- Знаешь, ты прав, потому что ты был рядом с этим с незапамятных времен? Я думаю о воюющих ангелах на горе Босха.

Рид перестает играть с моими волосами, а я делаю глубокий вдох, и спрашиваю: - Ты был одним из падших ангелов, или ты был тем, кто их изгоняет?

Рид молчит, и его лицо не выдает ни одной мысли, о чем он думает.

- Я склоняюсь к божественным ангелам,  - говорю я, делая глубокий вдох. - Я не вижу тебя на другой стороне, - я останавливаюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он даже не дышит.

Я ненадолго закрываю глаза, пытаясь говорить, игнорируя ком в горле.

- Если это так, то кто я? Какое-то дьявольское отродье, или что-то еще?

Рид все больше напрягается.

- Ты пока еще не знаешь, наполовину ли я падший ангел или небесный ангел, - глубокомысленно рассуждаю я.

- Но ты знаешь, что я наполовину человек. Моя мама была человеком, так же как сестра и дядя Джим. А вот мой отец остается под вопросом. Ты знаешь, что он ангел, но ты не знаешь, на чьей стороне он воевал.

- Ты по-настоящему опасное существо, Эви, - говорит Рид, в восхищении.

- Я не падший, ты права, а это значит, что твоя проницательность - просто поразительна. Сколько тебе лет?

- Почти восемнадцать, - говорю я, с трудом сглотнув от того, что мои подозрения подтвердились. Я закрываю глаза и заставляю себя равномерно дышать.

- Поразительно, - снова мягко говорит он. - Как ты догадалась об этом? - спрашивает он.

Я поднимаюсь с колен Рида, сажусь рядом с ним на диван и рассказываю ему о картине Боска, на которой в облаках борются ангелы.

- Что с тобой будет через тысячу лет, если у тебя уже сейчас такая мощная интуиция? - вслух изумляется он.

Я знаю, что должна быть напуганной, но я слишком зла, и это подстегивает меня.

Встав, я начинаю ходить по комнате.

- Так в список моих странных способностей я могу прибавить еще и бессмертие? Великолепно, это должно быть интересно, смотреть на то, как все мои друзья стареют и умирают, а я никогда, - с насмешкой говорю я.

- Когда я это обрету? - спрашиваю, облокотившись на стойку, и смотрю на него.

- Думаю, для тебя никогда не наступит день девятнадцатилетия.

Пока он говорит, на его губах играет сексуальная улыбка.

- Ты не должна взрослеть, чтобы выглядеть старше.

На секунду я забываю о злости.

- Но ты не знаешь этого наверняка, потому что я наполовину человек, - задумчиво говорю я, подбирая пару деревянных щипцов.

- Завтра я могу умереть от вируса или чего-нибудь еще.

- Это вряд ли, учитывая тот факт, что мы наблюдали за тем, как в течении двух часов исцелилась твое колено, - поясняет он. - Как у ангела.

- Так меня невозможно убить? - задумчиво спрашиваю я.

- Все могут умереть, даже ангелы; просто с нами это очень сложно сделать. Чтобы достичь своей цели ты должна ужасно страдать, - мягко говорит он.

- Божье благословение, - язвительно отвечаю я, опуская щипцы. - Какие еще особенности я унаследовала от своего отца? У меня появятся крылья или что-нибудь еще? - пессимистично спрашиваю я.

- Наверное, - его губы кривятся от сдерживаемой улыбки, - но я точно не знаю. Мы подождем и увидим.

Я сузила глаза.

- У тебя нет крыльев! - обвинительно говорю я, - я видела тебя без рубашки и они явно отсутствовали. Они выдвигаются или что-то типа того? -  с подозрением спрашиваю я.

- Да, - с усмешкой подтверждает он.

- В ту ночь ты не забирался по лестнице, а взлетал? - риторически спрашиваю я.

Он отвечает мне самодовольным кивком.

- Как это работает? Я бы никогда не догадалось, что ты по желанию можешь отрастить крылья, - недоверчиво спрашиваю я.

Пытаюсь представить себе этот процесс, и он становится таким же зловещим как в ужастиках.

- Ты увидишь, - отвечает он, не посвящая меня в детали, и на этот раз, думаю, я благодарна за это.

- Знаешь Рид, я не хочу, - холодно отвечаю я.

Я немного успокоилась, притворяясь, что рассматриваю фото, лежащие на парте. У меня возникает одна мысль, и я неуверенно спрашиваю: - Раз ты ангел, то полагаю, ты знаешь все о рае?

- Да, - говорит он, но его тон немного оборонительный, он сидит на диване, наблюдая за мной.

- Расскажи мне об этом, - вздыхаю я.

- Нет, - решительно говорит он.

- Почему нет? - спрашиваю я с болью в голосе.

Рид хмурится, прежде чем ответить.

- Эви, ты не совсем ангел - ты наполовину человек. Ты обладаешь тем, чем никогда не обладал не один ангел, и никогда не будет, так что раскрывать тебе тайны рая не совсем... разумно. Я даже не уверен, что должен обсуждать с тобой Шеол.

- Шеол? Что это? - спрашиваю я, зная, что это была не совсем хорошая идея, просто та интонация, с которой выплюнул это слово Рид, наводит на мысли, словно оно оставило у него во рту мерзкий привкус.

- Это место, и оно имеет много разных названий, в зависимости от человека, с которым ты говоришь. Кукла - это одно, а Дом Лжи - это другое его название, но думаю название, которое тебе хорошо известно - это ад. Я могу назвать тебе имя Ангела, но это пропасть, куда попадают падшие, когда хотят скрыть себя от нас.

От его слов я задрожала; он говорит то, во что я смутно верю.

Знание об этом есть, но когда его вытаскивают наружу и подтверждают, это ужасно.

- Ты сказал, что я обладаю тем, чем никогда не обладали другие ангелы. Чем я обладаю, чего никогда не будет у других? - в смятении спрашиваю я.

- У тебя есть душа, - отвечает он.

- О, у тебя нет души? - удивленно спрашиваю его я.

- Нет, до тебя - только люди имели души. - Ты единственный ангел, у которого есть душа... ты уникальна, - нежно говорит он.

- Ты сказал, что я живой парадокс? - ошеломленно отвечаю я.

- Гибрид, - любезно поправляет он.

- Какая ирония, - мрачно говорю я.

- Божественный компромисс, - возражает он.

- Мерзость, - мрачно говорю я.

- Нет. Никогда, - напряженно говорит он.

- Ты сказал, что когда ты увидел меня, твоим первым импульсом было уничтожить меня, - грустно говорю я, думая, что, возможно, его чувства оправдались.

- Я прошу прощение, Эви, - вздыхает он, - но ангелы завистливые твари. Также можно вспомнить, что я говорил тебе, что хочу одновременно и любить, и защищать тебя.

В смятении я хмурюсь.

- Ты завидовал мне? - с сомнением спрашиваю я.

- У тебя есть душа, - говорит Рид, как будто этого объяснения вполне достаточно.

- И? - спрашиваю я, сморщив нос.

- Что ты думаешь о нашей войне? Это из-за душ, - отвечает он.

- О, так ты хотел бы иметь душу? - спрашиваю я, поднимая бровь.

- Разве это не то, что я сказал? - отвечает он, скривив губы.

- Почему бы тебе не подняться на небеса и не попросить одну? Разве сейчас они не могут раздавать их? - спрашиваю я, поднимая свою руку к небу.

- Эви, я не поднимаюсь на небеса, пока меня не вызывают, - с ноткой тоски в голосе, которую я никогда от него прежде не слышала.

Я пересекаю комнату и сажусь на софу рядом с ним, и душу свое внезапное желание прикоснутся к нему губами, чтобы забрать его печаль, главное потому, что я не знаю, как он отреагирует.

- Так как часто они вызывают тебя обратно? - спрашиваю я, через некоторое время, потому, что кажется, он практически затосковал.

- Эви, я никогда не буду призван назад, - поясняет он спокойно.

Мои глаза расширяются, и я спрашиваю затаив дыхание: - Никогда?

Это означает, что он остается здесь навсегда.

Когда он отвечает, его голос кажется пустым: - Никогда, у меня есть миссия.

Я знаю, что нужно делать.

- Ответь мне прямо. Ты говоришь, что ты на Земле почти с незапамятных времен? - спрашиваю я, пытаясь понять концепцию времени.

- Да, - подтверждает он.

- Что ты делал? - удивляюсь я вслух.

- Делал то, для чего я создан, - говорит он, начиная своей рукой растирать мою в утешительном жесте.

- И что это? - спрашиваю я, ожидая от него ужасный ответ, и не разочаровываюсь: то, что он говорит наводит страх на меня.

- Уничтожал зло, сражаясь с легионами падших. Я солдат, Эви, ассасин... я говорил тебе это.

- Святое дерьмо! - пищу я.

- Да, - иронично улыбается он.

Я едва могу дышать, а мое сердце выходит из-под контроля, со смесью паники и страха.

- Эви, ты в порядке? - успокаивающе спрашивает он меня.

- Нет, я не в порядке.

Какое тут в порядке? Он настоящий ангел!

- Что случилась? - спрашивает он, слегка прикасаясь к моей щеке, пока я смотрю на него.

- Ха! А в чем может быть дело Рид? - восклицаю я - Ты чертов ангел, и я... я даже знаю, что я... я... могу быть для всех троянским конем. Может быть, нам стоит врезать меня, открыть и посмотреть, не выскочат ли куча мужчин в юбках, - раздраженно говорю я.

- Не смеши, я знаю, что в тебе ничего нет, - покровительственно говорит он.

- Ну конечно, потому что ты ангел! - кричу я на него.

- Шшш... все нормально, Эви, - говорит он, заправляя прядь моих волос за ухо. - Все будет хорошо. У тебя есть душа. Это означает, что ты можешь спастись. Так что, откуда бы ты не взялась, у тебя есть этот дар.

- Так ты говоришь, у меня есть возможность попасть в рай, даже если мой отец падший ангел? - неуверенно спрашиваю я, я не могу сказать демон, предпочитая менее мрачное название - падший ангел.

- Да, - ласково сказал он.

- Из-за души? - спрашиваю я, чувствуя толику облегчения.

Он мрачнеет: - Да, но... - начинает он, прежде чем я прерываю его.

- Что?

- Есть некоторые недостатки в том... что ангел имеет душу, - нехотя вздыхает он.

- Есть... что это? - спрашиваю я с тянущей болью в животе.

- Многие позарятся на твою душу и попытаются уничтожить тебя, в попытке заполучить ее, - говорит он, наблюдая на моем лице признаки недомогания.

- Ты хочешь сказать, что я - цель? - говорю я как можно спокойнее.

- Для некоторых. Для других, ты словно приз или трофей, для тех, кто по-настоящему проклят, ты могла бы быть выходом из трудного положения, - мягко говорит Рид, его глаза все еще изучают меня.

«Что просто какие-то монстры просто ждут там кого-то вроде меня?» - я внутренне содрогаюсь.

- Моя душа может быть пропуском из ада... в смысле из Преисподней? - шепчу я, волоски на моих руках встают дыбом.

Рид притягивает меня к себе и ободряюще обнимает.

- Точно, - говорит он, словно гордясь мной за то, что я пришла к правильному выводу. Однако, я желала бы в оставаться в неведении.

- Твоя душа способна выжить в ангельском теле, - говорит он, опустив голову на грудь. - Я не видел такого раньше. Я уверен, что не один падший тебя еще не видел... их будет привлекать к тебе по многим причинам. Ты представляешь крайнюю опасность; ты то, что всегда было запрещено. Я не хочу знать, что один из них будет делать, если обнаружит тебя, я вообще удивляюсь тому, как ты можешь быть не замеченной такое долгое время, - говорит он, крепче обнимая меня, будто хочет защитить меня даже сейчас.

Внутри меня искрится небольшой луч надежды, показывая тем самым, каким темным стал мой мир, и что еще более важно, как он мне сейчас необходим.

- Но прежде чем ты сказал мне это, ты хотел уничтожить меня, - бормочу я, а у меня в голове, словно светлячок вспыхивает искра.

- Я подумал, что твоя душа все меняет, - серьезно говорит Рид. - Ты можешь спастись, и не имеет значение, откуда ты пришла. Как у человека, у тебя есть свободная воля, - объясняет он мне. - Так же ты обладаешь предчувствием, которое может быть божественным даром.

- Но, если, защищая меня, ты подвергаешься опасности, то зачем тебе брать на себя такую ответственность? - спрашиваю я, беспокойно заерзав. Он просто сумасшедший раз связался со мной.

- Эви, ты знаешь, сколько мне лет? - задумчиво спрашивает он меня.

- Много, - предполагаю я, в основном потому, что не имею понятия сколько ему лет.

- Да, - соглашается он. - Я был здесь очень долгое время, эволюционируя вместе с человечеством, но ты не одна из них. Я боролся рядом с другими ангелами. Мы хорошие солдаты, зверские убийцы. У нас нет семей; по большей части, наша дружба основана на войне.

- Я вижу, - говорю я, пытаясь представить его эволюцию.

- Я солдат... я убийца... у меня нет чувств, - последнее слово он говорит с горечью, пытаясь объяснить мне. - Но потом я увидел тебя, и испытал эмоции, которых никогда раньше не испытывал...

Он смотрит на меня, пытаясь увидеть, понимаю ли я то, что он мне говорит.

- Ты как сирена, которая поет для меня, и я чувствую... - он умолкает.

- Что ты чувствуешь? - призываю его я, мягко поглаживая его щеку.

- Ты знаешь, почему сегодня я пришел увидеть тебя? Как я нашел тебя сидящей на ступеньках? - спрашивает он, склоняясь к моей руке.

- Нет, - вздыхаю я, очарованная совершенством его лица.

- Твое сердце. Оно поет для меня, зовет меня. Я знаю, когда ты испугана, когда тебе снятся кошмары, которые будят тебя среди ночи. Я знаю, кода ты счастлива. Но сегодня ты меня напугала. Твое сердце прикатило пение. Оно замедлилось, и я едва слышал тебя. Я должен был найти тебя... - говорит он и приближает свое лицо так, что его губы нежно целуют мою ладонь.

- Ты можешь издалека услышать мое сердцебиение? - спрашиваю я и думаю, что оно могло перестать биться просто из-за волнения, когда кивнул.

- И ты все еще ощущаешь порхание бабочек?

- Да, - отвечает он.

- Это должно было случиться раньше. Я не единственный человек, у которого есть... - я остановилась, когда он затряс головой.

- У тебя никогда никого не было? - спрашиваю я, меняя тему разговора.

- Не на Земле, - подтверждает он, и мое сердце болит за него.

Жить вечность без любви...

- Это не имеет ни какого смысла; ты совершенство, а я мутант. Что может замышлять Бог? - спрашиваю я его.

- Ты не мутант, а я не совершенство, - бормочет он.

- Есть одна вещь, которую я узнал за все время, что был здесь, и это лучший урок, которому я могу научить тебя. Она такова: Никогда не думай, что знаешь мысли Бога.

- Да, этот урок прост для меня, потому что я не имею понятия, - уверена я.

Я думаю о том, что он сказал мне о моем сердце, и о том, что он провел в одиночестве большую часть своей жизни.

- Ты не знаешь ангелов девушек? – краснея, спрашиваю я.

- Да, - отвечает он.

- Ну и какие они? - спрашиваю его я, чувствую, что в чем-то завидую божественным существам, о которых ничего не знаю.

- Они отличные войны, -  отвечает он, его зеленые глаза смягчаются, когда он смотрит на меня.

- Я имела в виду, что им нравиться помимо борьбы? - вздыхаю я, пытаясь заглянуть в его мир.

- Ты спрашиваешь, чем они отличаются от тебя? - спрашивает он.

Я киваю, удивляясь, что он не говорит, что я ревную.

- Те, что были посланы на землю для уничтожения падших, жестокие, такие же, как и их партнеры-мужчины, - говорит он, пожимая плечами.

- В них почти нет женственности. Им не хватает загадочности и очарования, которыми обладают человеческие женщины. У некоторых ангелов здесь есть пара, но это для комфорта. Мы редко остаемся как партнеры.

- Ты шутишь? - спрашиваю я.

- Нет, - говорит он.

- Мы войны; мы не испытываем эмоций, которые испытывают люди, по крайней мере, до недавнего времени. - В его голосе звучит раздражение. - Есть и другие типы ангелов - не войны. У них другие миссии и они мягче, но я их не привлекаю.

- Как на счет человеческих женщин? Не одна из них не привлекала тебя? - недоверчиво спрашиваю я.

- Каковы шансы что?

Рид искоса смотрит на меня.

- Человеческие женщины слишком хрупкие; нужно было бы сильно сдерживать себя... - он замолкает и снова продолжает, - я очень сильный, я мог бы... но я никогда не пробовал соблазнить... не было никого кто...

- Пел для тебя? - спрашиваю я, сжалившись над ним и спасая его от объяснений.

- Да, - с облегчением выдыхает он, от того, что ему можно не продолжать.

- Что на счет меня? Я на половину человек. Я тоже хрупкая? - осторожно спрашиваю я, боясь полностью поднять эту тему

- Сейчас ты хрупкая. Я могу без усилий тебя сломать. Но скоро, это изменится, и ты будешь сильной, как ангел, - уверенно отвечает он.

- Ты говоришь так, словно, чтобы изменится, я сплету кокон, - говорю я, надеясь, что я ошибаюсь.

- Нет, ничего радикального... ну, может быть превращение, достаточно точное обещание, - задумчиво говорит он.

- Откуда ты знаешь, что я изменюсь, - подозрительно спрашиваю я.

- Сначала мы все слабые, но потом, достигнув, мы начинаем развиваться, - объясняет он.

- Когда? - тихо спрашиваю я.

- Скоро, - мягко говорит он.

- Как скоро? - спрашиваю я.

- Когда ты будешь готова - сказал он, пожав плечами.

От разочарования я закатила глаза.

- Я буду выглядеть по-другому? - поинтересовалась я.

- Не сильно, но будут тонкие различия.

Из-за того что он не рассказывает подробности, мне хочется пнуть его. Я бы сказала, что только типичный мужчина не рассказывает никаких подробностей, но Рида нельзя назвать типичным.

- Это больно? - обеспокоенно спрашиваю я.

- Это все относительно, - отвечает он.

 - Боль не субъективна, - говорю я.

- Действительно? Как это объяснить? - спрашивает Рид,  ущипнув меня за руку.

- Ауч! Это больно! - восклицаю я, одергивая руку и энергично потирая поврежденный участок.

- Ты можешь оказаться в беде, - говорит он, выглядеть удивленным.

- Ты знаешь, что я могу оказаться сильнее тебя. Что ты собираешься делать потом? - дуюсь я.

Он просто смеется надо мной, как будто я шучу, или возможно потому, что он счастлив.

Это выглядело так: он счастлив от того, что моя трансформация в более сильное существо неизбежна, существо, которое могло бы угнаться... и он был бы другим, если бы знал, что я могла бы идти в одну ногу с ним.

- Рид? - спрашиваю я.

- Хмм, - отвечает он.

- Если я не совсем человек, и если я не чистокровный ангел, тогда как я должна понять, какие правила я должна соблюдать? Я ничего не знаю об ангельских правилах. Я знаю только о некоторых из них, и я не уверена в них, - говорю я.

- Я не знаю, Эви, - он нахмурил брови. - Некоторые из наших законов не совпадают с человеческими законами, - говорит он, с озадаченным выражением лица.

- Например? - спрашиваю я.

- Люди не должны убивать друг друга. Я послан специально, чтобы убивать, - прямо отвечает он.

- Получается ангел-мститель, - говорю я, даже если его откровение должно было напугать меня, я чувствую себя больше любопытной, чем обеспокоенной.

- Правильно, - говорит он с небольшой ухмылкой. - Люди должны почитать своих родителей. Я был создан Богом, не имея ни матери, ни отца.

- Ах да, - говорю я, пытаясь скрыть шок от открывшегося откровения.

- Люди не должны изменять своим супругам с другими людьми, но у ангелов нет супругов, - мимоходом объясняет Рид. - Но многие люди с этим правилом имеют очень серьезные проблемы.

- Спасибо, я получила нужную картину, - отвечаю я, обдумывая новую информацию.

- Так что, не женится - это очень интересно, но вы можете... - я не могу спросить его о том, что хочу узнать.

На этот раз Рид спасает меня.

- Ты хочешь узнать, если я влюблен, то могу ли я, если захочу, заняться любовью с человеческой женщиной? - спрашивает он с весельем в тоне.

- Да, - отвечаю я, чувствуя, как покраснело мое лицо.

- Да, но это будет только для удовольствия. Я не способен к зачатию детей, - объясняет он мне.

- Тогда как мое рождение вообще возможно? - задыхаюсь я.

- Эви, поэтому ты - загадка; по логике, ты не должна существовать, но ты существуешь, и этот факт означает, что что-то изменилось. О тебе ничего не известно, потому что ты не должна существовать, - медленно говорит он,

- Как создаются ангелы? - спрашиваю я его.

- Мы рождены из огня, - говорит он.

Когда мои глаза расширяются, он продолжает: - Ну, "рождение" - это не правильный термин. Я никогда не был ребенком. Мне всегда казалось, что я всегда так выглядел, но в самом начале моей жизни - я был таким же слабым, как ты. Когда я созрел, то обрел крылья, я надеюсь у тебя будет так же, но я не знаю, как будет проходить твоя эволюция. Я делаю предположение только на основе того, что вижу тебя сейчас. То, как ты излечилась, - по-ангельски.

Я закусила свою губу.

- Если я стану ангелом, что будет, когда мои друзья заметят, или мой дядя заметит, что я не становлюсь старше?

Рид молчал.

- Я не могу сказать им что я? - говорю я, спрашивая, что и так уже знала, избавляя его от дальнейших объяснений.

- Нет, - мягко говорит он.

- Это одно из их правил? - сердито спрашиваю его я.

- Да, - говорит он.

- Я думаю, мне не нравятся ваши правила.

- А ты не думал, что не один свод из ваших правил не относится ко мне? - возражаю я. - Я не просила о различии: быть ангелом, созданным с душой. Кто хотел бы этого?

- Эви, - вздыхает он

- Рид, - разочарованно говорю я.

- Я бы хотел дать тебе все ответы, но я не всемогущ и не всезнающий.

Факт в том, что когда я пришел к тебе, я знал очень мало. Но я не рад, что ты существуешь, - сексуальным тоном говорит Рид, наклоняясь все ближе.

Было бы приятней услышать от него, что ему приятно, что я существую, поэтому игнорируя его комментарий, я спрашиваю:

- Почему я никому не могу сказать

- Сейчас лучше, чтобы ты ничего никому не рассказывала. Не только потому, что это запрещено, но и потому, что мы хотим держать твое существование в секрете, как можно дольше. Я пытаюсь уберечь тебя, - говорит он, протягивая руку, чтобы погладить мои волосы.

- Это имеет смысл, - говорю я, пытаясь смериться со своей логикой.

- Я даже не знаю, чтобы я мог сказать, что звучало бы абсолютно нелепо.

Я притихла на некоторое время, но что-то во мне заныло, то, что уже некоторое время беспокоит меня.

- Рид, я могу у тебя кое-что спросить?

- Ты спрашиваешь меня об этом сейчас, когда забрасываешь меня вопросами в течении нескольких часов? - с нотками веселья в голосе спрашивает он.

- Это о Расселе, - уклончиво говорю я.

- Нет, я не хочу говорить о нем, - сейчас же говорит он, его тон уже не веселый.

- Почему нет? - с дрожью спрашиваю я.

- Я не хочу обсуждать с тобой твою родственную душу, - вежливо говорит он.

- Рид, я не понимаю, что ты имеешь в виду под «родственной душой»? - осторожно спрашиваю его я, потому что он не рад, что мы сменили тему на Рассела.

То, что в нашем разговоре заговорила о Расселе, Рид смотрел на меня с каменным лицом.

Интересно, знает ли он, что нашим поцелуем прошлой ночью, мы пустили Расселу первую кровь.

Я двигаюсь и сажусь Риду на колени, оказываясь напротив него.

- Я надеюсь, у тебя не уйдет еще тысяча лет на то, чтобы доверять мне на столько, чтобы объяснить мне все, - говорю я, начав играть с кончиками его рубашки. Проходит не меньше миллисекунды, а я уже лежу на спине на мягких диванных подушках. Рид нависает надо мной с хищным кошачьим взглядом, готовый наброситься на меня.

Его захватывающая сила, поражает во мне низкий, хриплый вздох. Я чувствую, как его пальцы крепко сжимают мои бедра, а его идеальное лицо опускается все ближе к моим губам. Обернув свои руки вокруг шеи Рида, от меня не ускользает его мурлыканье. Я целую его сначала кокетливо и игриво, но наш поцелуй быстро перерастает в огонь.

- Эту тысячу лет, я хочу провести с тобой, Эви, ты не представляешь, как я этого хочу, - бормочет Рид, отстраняясь от моих губ и глядя мне в глаза.

- Я хочу тысячу, а потом еще сто тысяч лет.

Когда Рид отстраняется и вырывается из моих объятий, я хнычу от досады.

- Есть так много вещей, которых ты не видела, и так много мест где ты не была, - продолжает он, поднимая меня и усаживая рядом с собой, он проводит рукой по моему плечу. - Я хочу показать тебе все, а потом испытать это с тобой еще раз и через тебя. Но я думаю, что сейчас, для тебя самое безопасное место - это Крествуд, и ты должна быть здесь. Я хочу защитить тебя от всех опасностей. К сожалению, прямо сейчас, я опасен для тебя. Так что, чтобы иметь эти годы, я должен быть осторожным и убедиться, что я не причиню тебе вреда.

- Потому что сейчас я слишком хрупкая? - в отчаянии спрашиваю я.

- Да, я боюсь, что без усилий могу раздавить тебя, - мягко объясняет он.

- Ой, - говорю я слабым голосом, - Как долго...

- Я не знаю... когда ты будешь готова... - говорит он, одаривая меня своей сексуальной улыбкой.

- Но, - бормочу я, - что если для меня лучше рано...

- Нет, - с улыбкой говорит он, прикасаясь к моей щеке.

Рид замолк, и я понимаю, что он во власти какого-то внутреннего конфликта. Я вижу, какая борьба сейчас идет в его голове, придавая лицу серый оттенок.

- Когда я говорил, что Рассел твоя родственная душа, я это и имел ввиду, - вздыхая говорит Рид. - Вы две души, которые следуют друг за другом, куда бы вас не занесло. Я полагаю, вы с Расселам прожили много жизней, судя по всему, одна душа призывает другую. Если бы он не пришел сюда, ты бы сопровождала его где-нибудь еще, в любой точке мира. Вы бы нашли друг друга, словно вы две половинки одного целого, - угрюмо говорит он.

Пока я молча слушаю, мои глаза расширяются.

- Кроме того, в этом мире все по-другому, - добавляет он, с тенью улыбки. - Ты уже не совсем человек. Ты еще и ангел, так что, твоя душа и его душа будут разлучены на целую вечность, пока вы снова не встретитесь в раю, если такова твоя судьба, - говорит он, словно для него, это самый худший сценарий из всех возможных.

- Ты хочешь сказать, что Рассел и я были на земле... в наших прошлых жизнях? Вместе? - недоверчиво спрашиваю я.

- Да, - отвечает Рид.

- Родственные души? - говорю я, с трудом понимая, о чем он мне говорит.

- Да, - говорит он, скрипя зубами.

- Как реинкарнация? - говорю я, вспоминая концепцию, которую мы явно не учили в воскресной школе.

- Да,  - говорит он, убирая воображаемые ворсинки с рукава своей рубашки.

- Что произойдет с душой Рассела, если моя душа умрет? - спрашиваю его я, встревоженная тем, что он скажет мне.

- Может быть, он найдет новую родственную душу, - неубедительно говорит Рид.

- Каковы шансы того, что это произойдет? - спрашиваю его я.

- Я не знаю, - отвечает он.

Я сужаю глаза и начинаю расхаживать перед ним.

- Давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла. Ты говоришь, что Рассел и я родственные души - и мы тратим свои жизни друг на друга. Только на этот раз - я ангел. Так как я ангел, я стала бессмертной, так что, если кто-то и убьет меня, а моя душа попадет в рай, Рассел останется без родственной души?

- Да, - отвечает он, осматривая мое лицо, видя мою боль.

- Хотя он может снова вернуться и найти тебя в следующей жизни, - соглашается Рид, и по его выражению лица я поняла, что он не в восторге от этого сценария.

- Вау, Рид, становится все лучше и лучше, - саркастически говорю я, останавливаясь. - Так ты мне говоришь, что я буду разрывать свое сердце всю оставшуюся жизнь, или вечность, так что ли? Это так? - в этот момент я почти брежу, Рид понимал мое состояние, понимая ситуацию, в которой я сейчас нахожусь.

- Он может выбрать для себя новую судьбу - ты не можешь это контролировать.

- Возможно, до приезда сюда, он уже это сделал... я не должен был тебе этого говорить, - сочувственно говорит Рид. - Я вижу, что это будет мучить тебя.

В его голосе звучит раскаяние, когда он мне рассказывает это, зная, что я сама на этом настояла.

- Извини, - говорю я, потирая лоб. - Рид, ты должен был мне все это сказать. Я должна была все это понять. Что я должна делать? - Рид притягивает меня, и это притяжение почти смертельно.

Я хочу его... он нужен мне. Еще есть Рассел, и быть с ним так естественно, словно я всегда принадлежала ему.

- Поужинай со мной сегодня вечером, - говорит Рид, и это звучит не как вопрос, а больше как приказ.

Его напоминание об ужине, напоминают мне о том, что у меня есть обязанности.

- О нет! Рид, сколько сейчас времени? - спрашиваю я.

- Три сорок, - посмотрев на часы, говорит он.

- Три сорок! Я опаздываю на рисование портрета! - в панике говорю я, ища свою сумку.

- На какое рисование портрета, Эви? - спрашивает Рид, протягивая мне сумку.

- Мистер МакКинон попросил меня попозировать ему, чтобы он мог нарисовать мой портрет. Я сказала ему, что буду в его студии в три тридцать. Я опаздываю! Мне нужно идти! - я не останавливаюсь, чтобы сказать больше, но поворачиваюсь, обнимаю его и дарю ему быстрый поцелуй.

Я повернулась, чтобы уйти, но он берет меня за талию и притягивает к себе.

- Ты собираешься пойти туда одна? – Спрашивает он недовольно.

- Да, давай поужинаем сегодня вечером. Я освобожусь к пяти часам, ты можешь забрать меня отсюда, я буду на верхнем этаже в арт-студии, - объясняю я, ища компромисс чтобы ускорить процесс.

На Рида мое беспокойство вообще не влияет; вместо этого он более решительно собирается занять свое время.

- Когда ты согласилась на это? - спрашивает он.

- Почему? - спрашиваю я, прищурившись

- Мне любопытно, - говорит он, сузив глаза

- Ты хочешь пойти со мной? - вздыхаю я.

- Это отличная идея, - улыбается он, берет за руку и выводит из темной комнаты.