Не
благодарное это занятие, сборы собственных пожитков. Вот почему у
Максвелла для этого существовала прислуга. Все, что ему оставалось
сделать, это сесть в авто и велеть водителю отвезти его на станцию, где
его частный вагон будет прицеплен к поезду идущему в Будапешт. Оттуда он
направиться в Италию, где буден вознагражден за отлично проделанную
работу.
Задачка выдалась не из легких, размышлял он, водружая на голову шляпу, но и не из ряда вон.
Вампиры походили на овец. Даже если сначала они упрямятся. немного терпения и изобретательности, и вскоре они сделают то, что от них требуется, иногда поражая результатами.
Бишоп был слишком занят своей маленькой Дампиркой, чтобы помешать его отъезду, и кто бы его стал винить? Но Максвелл был умным человеком - достаточно умным, чтобы испытывать собственную судьбу. Бишоп был не глуп, но когда вы настолько влиятельны, чтобы получить то, что вам нужно, в независимости от обстоятельств, разведка не составляет труда.
Даже Армитэдж, показавший такое рвение вначале, оказался сплошным разочарованием. К счастью он реабилитировал себя, превратившись в одного из самых прекрасных Носферату, которых Максвеллу когда-либо доводилось видеть. Позорно, что он был так скоро уничтожен, но им в принципе было бы сложно управлять. Бишоп буквально выпотрошил его тем ужасным мечом. Если бы Армитэдж остался жив, наверняка бы возжелал вернуться обратно, чтобы расправиться со своими "создателями".
Армитэдж даже понять не сумел, что он исполнил все в точности, как и предполагал Максвелл. Возможно, было что-то такое в демонической сути, что делало вампиров настолько тупыми.
Или сам Максвелл обладал настолько блестящим умом. Он улыбнулся в свою кофейную чашку. Да, скорее всего так и есть.
- Удостоверьтесь, что ящики будут отправлены, прежде всего, - отдал он распоряжение работникам, поднимавшим груз из подвала. Михаилу еще понадобится в Италии его оборудование.
Да они быстро реабилитировались. Они преуспели в Англии, не только присовокупив французов, но захватив Темпла, оповестив об этом Шапеля. Их действия имели определенный успех, Шапель обратил в вампира женщину. Его кровь превратила ее во влиятельного вампира.
Тем лучше для ордена.
Благодаря Бишопу не стоит беспокоиться о Армитэдже. Что касается Коржи... да, возможно Максвеллу его следовало наказать за предательство, но Константин оказался полезным не взирая на его двуличность, так что он милостиво оставит ему жизнь. К тому же у ордена имелись виды его сына, и будет лучше, если они сойдутся как друзья, нежели как противники.
И Бишоп теперь направлялся туда, куда им было нужно. Это доставило определенные хлопоты, и они потерпели несколько неудач, но в конечном итоге, вампир присоединился к остальной части стада. Как удачно сложилось для ордена, что вампиры настолько влюбчивы! И женщина скоро тоже скоро станет вампиром. Она, очевидно, будет сопровождать своего возлюбленного в поисках его пропавшего друга - тем более, что Бишоп теперь был в курсе, что орден в ответе и за другие исчезновения.
Они охотно отправятся в ловушку, расставленную орденом.
Максвелл фактически скатился по ступеням вниз, где его ожидал водитель. Лакей распахнул для него дверь, и он скользнул внутрь, подхватив полы дорогой одежды, дабы не испачкать ее в дорожной пыли.
- Быстрее, - скомандовал он водителю. - Я желаю, как можно скорее покинуть это место.
- Да, милорд.
Пока они, разгоняясь, двигались вниз, Максвелл любовался богатой густой растительностью сельского пейзажа, проплывающей за окном. Это навеяло воспоминания об Англии, и на него нахлынула ностальгия. Вскоре. Он сможет возвратиться домой и управлять этой вселенной из своего собственного королевства.
Да, Шапель и Бишоп были уже обработаны. Рэйгн и Санти вскоре присоединяться к ним. Максвелл поздравил сам себя с успехом.
Их поиск приведет их прямо в руки ордена. Они полагали, что способны освободить Тэмпла.
Они заблуждались.
И эта ошибка будет стоить им жизни - и предоставит ордену возможность править всем миром. Теперь Максвеллу оставалось только терпеливо ждать.
Он был очень терпеливым человеком.
***
Бишоп вернулся следующим вечером после своих поисков с пустыми руками, это и не удивительно.
- Максвелл скрылся, - сообщил он Марике и ее компаньонам, когда вошел в комнату. - Слуги говорят, что он уехал на рассвете этим утром. Они не рассказали, куда он отправился.
Если бы, Бишоп был порасторопнее, возможно, им удалось бы захватить этого человека, но он не испытывал вины. Все его внимание было сосредоточено на Марике, как в прочем и должно было быть. И если у Коржи были верные сведения, Максвелл все равно бы ничего не рассказал им, чтобы с ним Бишоп не сделал.
- Они, скорее всего, просто не знали, - заметил отец Марики. - Максвелл хитер. Он сообщил бы только тем, кому положено знать, и они в курсе, что ожидает их за измену.
В этот момент Бишоп ощущал, чуть ли не жалость к Корже. Он понимал, что орден рано или поздно предъявит ему счет за его измену, или его семье. Марика уже пообещала защищать Джейкоба, и так как он не позволит своей Охотнице исчезнуть из его поля зрения, то и он будет защищать мальчика. Коржа заслужил благосклонность Бишопа, предоставив им информацию и не пожалев для него собственной крови. Это не отменяло того, как он обошелся с Марикой, но Бишоп понимал, что он искренне раскаивается в этом. В отличии от Бишопа, Марика простила своего отца, но он тоже ценил, что этот человек подвергал опасности собственную жизнь, пытаясь помочь им. Помочь Марике.
Марика погладила Бишопа по руке, когда он опустился подле нее на диван. Она выглядела здоровой и прекрасной в своем обычном жилете и брюках. Ее темные глаза сияли, она улыбалась... только для него. Ему смерть, как хотелось поцеловать ее, но без посторонних зрителей.
Поскольку его врятли удовлетворит один поцелуй, и он не в силах будет остановиться.
- Мы отыщем Максвелла, Бишоп. И Темпла тоже.
Ее голос звучал решительно, словно она клялась в этом.
Он улыбнулся ей. Не успела она оправиться от своей хвори, соединившись с ним и став вампиром - она тут же кидается на поиски Темпла. Когда Бишоп сообщил ей, что намерен помочь Молинеуксу с Маркусом в поисках Темпла, Марика тут же засобиралась в путь, намереваясь покинуть Румынию.
- Меня здесь больше ничто не держит, - сказала она ему. - У меня слишком много врагов, и моя семья может от них пострадать. Мое место рядом с тобой.
И так как он тоже хотел, чтобы она всегда была рядом, Бишоп не стал с ней спорить. Тем не менее, он пообещал ей, что примет определенные меры для защиты ее отца и бабушки. Это минимум, что он мог бы сделать для людей, которые теперь считались и его семьей.
Ирина, большую часть проведшая в Фагарос, согласилась уехать. Старая женщина понимала, что если Марика уедет, то и ей тут делать нечего. Она переехала к дальним родственникам.
Это глава их жизни подходила к концу.
Они не были женаты - по церковным правилам - но в душе Бишоп считал ее соей женой, во всех смыслах этого слова. Он не мог представить себе жизни без нее.
- Пока тебя не было принесли посылку, - сказала она, вручая ему коробочку. - Ее оставили на ступенях.
Из личного опыта Бишопа, это могло означать одно из двух:
Содержимое коробочки, являлось чье-то тайной, или чем-то подобным или, кто-то пытается расправится с ним.
Он осторожно открыл коробочку.
- Я подозреваю, что в курсе, что там находится.
Молинеукс вынул свернутое письмо из своего кармана.
- Я получил его сегодня от Шапеля.
Он передал его Бишопу. Нахмурившись, Бишоп пробежался взглядом по странице исписанный знакомым почерком Шапеля.
- Амулет? - Он перевел на священника изумленный взгляд. - Сделанный из Чаши?
- Возможно, Темпл послал и вам один из них. Это же надо было додуматься. Как Темплу пришла идея сделать это? - Спросил он, вскрывая пакет.
- Он подозревал, что за ним кто-то следит?
Священник пожал плечами в той неподражаемой манере свойственной только французам.
- Я не знаю. Я не виделся с ним несколько месяцев. Если у него и были подозрения на этот счет, он держал их при себе.
- Он из серебра? - Спросила Марика, глядя на лежавшее в коробочке украшение.
Бишоп кивнул.
Он осторожно достал амулет. Марика резко вздохнула, пытаясь остановить его, но он спокойно взял его в руку и поднес к свету, чтобы лучше рассмотреть. Теплая дрожь распространилась по его ладони, как только он взял его в руку.
Марика смотрела на него в страхе.
- Он не жжется.
- Нет, - ответил Бишоп.
- Потому что он сделан из той чаши, что обратила нас. Чаши Кровавого Грааля - это единственное серебро, которого я могу коснуться, не ощущая боли.
Ее рука потянулась к медальону.
- До сих пор ощущаю его энергию. Словно что-то пронизывает меня насквозь.
Подошел ее отец и коснулся пальцем металла.
- Ничего не чувствую.
- Полагаю, что и не должен, - ответил Бишоп одевая амулет на шею. - Темпл не хотел, чтобы кто-нибудь кроме нас знал об этом.
Меч, крест, чаша - гравировка на лицевой стороне служили своеобразным намеком, для тех, кто понимал, для остальных же это была просто старинная вещица, а не магический артефакт.
- Записки нет? - Спросил Молинеукс.
Была.
- Это название банка, находящегося в Риме.
Это, скорее всего тайная информация.
- Шапель говорил, что он тоже обнаружил адрес в Риме.
Бишоп бросил бумагу в огонь после того, как запомнил адрес.
- Интересно получили ли Рейгн и Санти подобные сувениры?
Марика озвучила то, о чем он подумал.
- Полагаю, что лучше всего нам четверым как можно быстрее отправится в Рим. Бишоп выгнул бровь?
- Четверым?
Она кивнула.
- Мы с тобою, отец Молинеукс и мистер Грей. В отца Молинеукса есть связи в церкви, а мистер Грей прекрасно осведомлен об этом ордене. Они нам нужны.
Бишоп, улыбаясь, смотрел на нее.
- Ты не перестаешь меня поражать.
Она улыбнулась ему в ответ, по всей видимости, польщенная его похвалой.
- Нам следует покинуть это место, - заявил Маркус, влетая в комнату.
Его глаза горели, щеки пылали.
- Толпа собирается неподалеку от сюда. Им нужна Охотница и голова ее демона.
Он перевел взгляд с одного на другого.
- Не в обиду будет сказано, но они говорили о вас.
Бишоп поднялся.
- Сколько времени у нас есть?
- До рассвета, полагаю. По счастью, они уверены, что вы ослабеете и уснете. Нам следует собраться и скрыться к этому времени. Единственная проблема, как скрыть вас обоих от солнца.
Казалось, только Бишоп пока не расценивал их четырех, как единое целое.
- Мы могли бы сесть на поезд, - предположил Молинеукс.
- Есть поезд, отъезжающий в Будапешт, - поддержал его отец Марики.
Марика тоже поднялась.
- Может нам удастся выкупить вагон, только для нас?
- В этом нет необходимости, - ответил ей Бишоп, так чтобы слышали все. - У меня есть собственный. Нам стоит только позаботится, чтобы его прицепили к поезду.
Марика смотрела на него, открывши рот.
- У тебя есть собственный вагон?
Он кивнул.
- Конечно.
Как бы я еще иначе смог путешествовать, не беспокоясь о дневном свете и перспективе быть обнаруженным.
- Теперь, стоит позаботится только о том, как добраться до станции.
- Я могу одолжить свой автомобиль, - предложил Константин. Правда, там маловато места для четверых...
- Нам с Марикой место не понадобится, - перебил его Бишоп.
И затем улыбнулся.
- Спасибо за предложение.
Маркус буквально усмехнулся.
- Это так предусмотрительно, и о транспортировке не стоит беспокоиться.
- Ты настолько богат? - Спросила Марика, к которой уже вернулся дар речи.
Бишоп рассмеялся, впрочем, как и Молинеус с Греем.
- Зависит от того, что ты в это вкладываешь, но в общем, да. Предполагаю, что именно так.
- То есть ты в состоянии купить мне новое платье?
Ему понадобилось какое-то время, чтобы догадаться, что она имела в виду платье, которое испортила Роксана, когда нанесла ей удар.
- И не одно.
Взглянув на нее, он заменил, насколько ей пришелся по вкусу его ответ. Ему не следовало рассказывать ей, как она очаровательно смотрится в платьях.
- Пойду, упакую вещи, - сказала она ему.
- Потребовалась большая часть моей жизни, чтобы осознать, что такое истинные монстры, и у меня, нет никакого желания, охотится.
- Пожалуй, я пойду, - произнес отец Марики.
- Можно, Марика, я возьму твою лошадь, чтобы вернуться домой?
- Конечно, - ответила она, обнимая его. - Я дарю ее тебе. Ты можешь отдать ее моему брату, когда он достаточно подрастет, чтобы держаться в седле.
Бишоп понимал, что ему не стоит смотреть на прощание отца с дочерью но, тем не менее, он смотрел.
Они не так много провели вместе времени, чтобы сильно скучать в разлуке, но когда-нибудь Марика захочет вернуться в Румынию - или чтобы ее отец навестил их, как только они отыщут Темпла и разделаются с орденом.
И они отыщут Темпла и поквитаются с орденом.
После ухода Константина все четверо начали собирать все, что им могло бы понадобится в пути. Пожитков было не так уж много, в основном одежда, да оружие, во всяком случае, у них с Марикой.
А у священника и мистера Грея - одежда и книги. Конечно, у Грея имелся пистолет, и Бишоп был готов поклясться, что он был заряжен серебряными пулями. И в течении часа они отбыли; Маркус со священником и багажом на авто, а Бишоп с Марикой - по воздуху. Не взирая на то, что она теперь могла лететь самостоятельно, она настояла на том, чтобы он ее нес.
- Мне трудно представить как можно удержаться в небе ни на что не опираясь, -заявила ему она, заставив его хихикнуть, поскольку он понимал, что рано или поздно ей все равно придется опробовать собственные силы. К поезду они прибыли первыми.
Бишоп зажег фонарь и повесил его снаружи вагона, чтобы Молинеукс и Грей без труда отыскали их когда появятся - так и произошло, Бишоп не успел даже толком поцеловать Марику, как раздался стук в дверь. Оставшиеся несколько часов до рассвета они провели в железнодорожном вагоне Бишопа.
Маркус договорился о том, чтобы их вагон прицепили к следующему же поезду, отправляющемуся на запад. Суть договора состояла в том, что он просто заплатил, теми деньгами, что ему выдал Бишоп. Как только поезд тронулся, Молинеукс с Маркусом оставили их под тем предлогом, что им необходим отдых.
- И в дневном свете, - добавил Маркус.
- А то я ощущаю себя, подобно грибу. Вы ведь извините нас?
Бишоп улыбнулся молодому человеку, который буквально возрос у него на глазах - но вовсе ни как гриб.
- Конечно.
В полутьме вагона Бишоп с Марикой забрались в кровать, плотно закрыв дверные ставки. Кровать была устроена так, что скрывала происходящее от посторонних взоров, словно огромная коробка.
- Тебе не страшно? - спросил он, обнимая ее.
- Нет.
Ее дыхание теплом коснулось его шеи.
- Возможно, это прозвучит самонадеянно, но мне кажется, что с тобою рядом я готова ко всему чему угодно.
Он чмокнул ее в макушку.
- Теперь, когда ты рядом со мною, все что я желал в течении последних нескольких часов... - мягкий смех ласкал его слух, когда он перекатил ее на спину.
Он целовал ее в губы, в щеки, ласкал ее тугие розовые пики в то время как она постанывала, одобряя его попытки избавить ее от одежды, пока он не оказался между ее расставленными коленями, упиваясь ее сутью, заставив ее подрагивать в нахлынувших на нее волнах экстаза. И затем он обладал ею, медленно раскачиваясь и погружаясь глубже и глубже в ее тело, усиливая неимоверное напряжение, возникшее между ними.
Никогда он не ощущал себя так хорошо, как в ее объятиях. Ничто никогда так не наполняло его жизнь смыслом и в тоже время не умиротворяло его так, как это удавалось Марике. В течении многих столетий его бессмертие не приносило ему такого ощущение жизни.
В ее объятиях это было неопровержимо. Эта маленькая смелая женщина отдавала себя ему без остатка и взамен требовала того же. И он с удовольствием удовлетворял это требование. Ее колени прижались к его бокам. Ее руки ушли ей за голову, и ее шея казалась открытой и обольстительной. Он укусил ее, упиваясь ее сутью, ощущая дрожь ее удовольствия, и как ее клыки погружаются в его плечо.
Просто нет слов, чтобы описать экстаз, последовавший за этим. Ощущая, что они сливались всеми доступными способами, буквально растворяясь, друг в друге, ощущая ее страсть плотно сжимавшую олицетворение его мужского достоинств, в то время как, он вовлекал ее сущность в себя.
Вызывая ощущение завершенности, которое он никогда не испытывал прежде, вряд ли испытает вновь. Они слились, обвиваясь друг против друга, словно усики плюща, поскольку удовольствие разливалось по ним.
В какой-то момент их сердца звучали в унисон, и затем, темнота мира поглотила их.
- Я и предположить не могла, что способна полюбит кого-нибудь, как тебя, - пробормотала она какое-то время спустя, когда они лежали обнявшись.- В моей жизни было место только ненависти, до того, как я встретила тебя.
Он распутал ее косу, пропуская сквозь пальцы ее шелковистые локоны. Даже с его зрением она казалась призрачной тенью в их небольшом укрытии.
- У тебя были весомые причины воспринимать мир подобным образом.
- Я тоже так считала, но ты изменил это.
- Мы оба изменились.
Он переплел собственные пальцы с ее и положил обе ладони себе на грудь.
- К лучшему.
- Я точно помню, когда это произошло. В тот день, когда я поняла, что ты ухаживал за могилой Элизабет. Полагаю, что мое сердце уже тогда поняло, что отныне принадлежит тебе.
Ее сердце переполнила нежность.
- Для меня это был день, когда ты назвала свое имя.
Она подняла голову. Он ощущал ее пристальный взгляд, даже не видя ее. Притом, что и она не могла его видеть.
- Я доверила тебе больше чем собственное имя.
- Я знаю. Именно поэтому я так и люблю тебя.
Ее губы были близко так близко, что он ощущал их сладостное тепло.
- Я люблю тебя, Бишоп. Так, что это причиняет боль.
- Я знаю одно прекрасное средство против этого, - произнес он, поглаживая ее затылок, побуждая ее, таким образом к поцелую.
Она накатилась на него сверху, в то время, как они неслись на встречу тому, что уготовила им судьба, и поскольку Марика в данный момент прижалась к нему всем телом, Бишоп был искренне благодарен судьбе за это.
Он был бесконечно рад, что отыскал свою прелестную Охотницу, и что она пленила его, не только его тело, но и его сердце.
Задачка выдалась не из легких, размышлял он, водружая на голову шляпу, но и не из ряда вон.
Вампиры походили на овец. Даже если сначала они упрямятся. немного терпения и изобретательности, и вскоре они сделают то, что от них требуется, иногда поражая результатами.
Бишоп был слишком занят своей маленькой Дампиркой, чтобы помешать его отъезду, и кто бы его стал винить? Но Максвелл был умным человеком - достаточно умным, чтобы испытывать собственную судьбу. Бишоп был не глуп, но когда вы настолько влиятельны, чтобы получить то, что вам нужно, в независимости от обстоятельств, разведка не составляет труда.
Даже Армитэдж, показавший такое рвение вначале, оказался сплошным разочарованием. К счастью он реабилитировал себя, превратившись в одного из самых прекрасных Носферату, которых Максвеллу когда-либо доводилось видеть. Позорно, что он был так скоро уничтожен, но им в принципе было бы сложно управлять. Бишоп буквально выпотрошил его тем ужасным мечом. Если бы Армитэдж остался жив, наверняка бы возжелал вернуться обратно, чтобы расправиться со своими "создателями".
Армитэдж даже понять не сумел, что он исполнил все в точности, как и предполагал Максвелл. Возможно, было что-то такое в демонической сути, что делало вампиров настолько тупыми.
Или сам Максвелл обладал настолько блестящим умом. Он улыбнулся в свою кофейную чашку. Да, скорее всего так и есть.
- Удостоверьтесь, что ящики будут отправлены, прежде всего, - отдал он распоряжение работникам, поднимавшим груз из подвала. Михаилу еще понадобится в Италии его оборудование.
Да они быстро реабилитировались. Они преуспели в Англии, не только присовокупив французов, но захватив Темпла, оповестив об этом Шапеля. Их действия имели определенный успех, Шапель обратил в вампира женщину. Его кровь превратила ее во влиятельного вампира.
Тем лучше для ордена.
Благодаря Бишопу не стоит беспокоиться о Армитэдже. Что касается Коржи... да, возможно Максвеллу его следовало наказать за предательство, но Константин оказался полезным не взирая на его двуличность, так что он милостиво оставит ему жизнь. К тому же у ордена имелись виды его сына, и будет лучше, если они сойдутся как друзья, нежели как противники.
И Бишоп теперь направлялся туда, куда им было нужно. Это доставило определенные хлопоты, и они потерпели несколько неудач, но в конечном итоге, вампир присоединился к остальной части стада. Как удачно сложилось для ордена, что вампиры настолько влюбчивы! И женщина скоро тоже скоро станет вампиром. Она, очевидно, будет сопровождать своего возлюбленного в поисках его пропавшего друга - тем более, что Бишоп теперь был в курсе, что орден в ответе и за другие исчезновения.
Они охотно отправятся в ловушку, расставленную орденом.
Максвелл фактически скатился по ступеням вниз, где его ожидал водитель. Лакей распахнул для него дверь, и он скользнул внутрь, подхватив полы дорогой одежды, дабы не испачкать ее в дорожной пыли.
- Быстрее, - скомандовал он водителю. - Я желаю, как можно скорее покинуть это место.
- Да, милорд.
Пока они, разгоняясь, двигались вниз, Максвелл любовался богатой густой растительностью сельского пейзажа, проплывающей за окном. Это навеяло воспоминания об Англии, и на него нахлынула ностальгия. Вскоре. Он сможет возвратиться домой и управлять этой вселенной из своего собственного королевства.
Да, Шапель и Бишоп были уже обработаны. Рэйгн и Санти вскоре присоединяться к ним. Максвелл поздравил сам себя с успехом.
Их поиск приведет их прямо в руки ордена. Они полагали, что способны освободить Тэмпла.
Они заблуждались.
И эта ошибка будет стоить им жизни - и предоставит ордену возможность править всем миром. Теперь Максвеллу оставалось только терпеливо ждать.
Он был очень терпеливым человеком.
***
Бишоп вернулся следующим вечером после своих поисков с пустыми руками, это и не удивительно.
- Максвелл скрылся, - сообщил он Марике и ее компаньонам, когда вошел в комнату. - Слуги говорят, что он уехал на рассвете этим утром. Они не рассказали, куда он отправился.
Если бы, Бишоп был порасторопнее, возможно, им удалось бы захватить этого человека, но он не испытывал вины. Все его внимание было сосредоточено на Марике, как в прочем и должно было быть. И если у Коржи были верные сведения, Максвелл все равно бы ничего не рассказал им, чтобы с ним Бишоп не сделал.
- Они, скорее всего, просто не знали, - заметил отец Марики. - Максвелл хитер. Он сообщил бы только тем, кому положено знать, и они в курсе, что ожидает их за измену.
В этот момент Бишоп ощущал, чуть ли не жалость к Корже. Он понимал, что орден рано или поздно предъявит ему счет за его измену, или его семье. Марика уже пообещала защищать Джейкоба, и так как он не позволит своей Охотнице исчезнуть из его поля зрения, то и он будет защищать мальчика. Коржа заслужил благосклонность Бишопа, предоставив им информацию и не пожалев для него собственной крови. Это не отменяло того, как он обошелся с Марикой, но Бишоп понимал, что он искренне раскаивается в этом. В отличии от Бишопа, Марика простила своего отца, но он тоже ценил, что этот человек подвергал опасности собственную жизнь, пытаясь помочь им. Помочь Марике.
Марика погладила Бишопа по руке, когда он опустился подле нее на диван. Она выглядела здоровой и прекрасной в своем обычном жилете и брюках. Ее темные глаза сияли, она улыбалась... только для него. Ему смерть, как хотелось поцеловать ее, но без посторонних зрителей.
Поскольку его врятли удовлетворит один поцелуй, и он не в силах будет остановиться.
- Мы отыщем Максвелла, Бишоп. И Темпла тоже.
Ее голос звучал решительно, словно она клялась в этом.
Он улыбнулся ей. Не успела она оправиться от своей хвори, соединившись с ним и став вампиром - она тут же кидается на поиски Темпла. Когда Бишоп сообщил ей, что намерен помочь Молинеуксу с Маркусом в поисках Темпла, Марика тут же засобиралась в путь, намереваясь покинуть Румынию.
- Меня здесь больше ничто не держит, - сказала она ему. - У меня слишком много врагов, и моя семья может от них пострадать. Мое место рядом с тобой.
И так как он тоже хотел, чтобы она всегда была рядом, Бишоп не стал с ней спорить. Тем не менее, он пообещал ей, что примет определенные меры для защиты ее отца и бабушки. Это минимум, что он мог бы сделать для людей, которые теперь считались и его семьей.
Ирина, большую часть проведшая в Фагарос, согласилась уехать. Старая женщина понимала, что если Марика уедет, то и ей тут делать нечего. Она переехала к дальним родственникам.
Это глава их жизни подходила к концу.
Они не были женаты - по церковным правилам - но в душе Бишоп считал ее соей женой, во всех смыслах этого слова. Он не мог представить себе жизни без нее.
- Пока тебя не было принесли посылку, - сказала она, вручая ему коробочку. - Ее оставили на ступенях.
Из личного опыта Бишопа, это могло означать одно из двух:
Содержимое коробочки, являлось чье-то тайной, или чем-то подобным или, кто-то пытается расправится с ним.
Он осторожно открыл коробочку.
- Я подозреваю, что в курсе, что там находится.
Молинеукс вынул свернутое письмо из своего кармана.
- Я получил его сегодня от Шапеля.
Он передал его Бишопу. Нахмурившись, Бишоп пробежался взглядом по странице исписанный знакомым почерком Шапеля.
- Амулет? - Он перевел на священника изумленный взгляд. - Сделанный из Чаши?
- Возможно, Темпл послал и вам один из них. Это же надо было додуматься. Как Темплу пришла идея сделать это? - Спросил он, вскрывая пакет.
- Он подозревал, что за ним кто-то следит?
Священник пожал плечами в той неподражаемой манере свойственной только французам.
- Я не знаю. Я не виделся с ним несколько месяцев. Если у него и были подозрения на этот счет, он держал их при себе.
- Он из серебра? - Спросила Марика, глядя на лежавшее в коробочке украшение.
Бишоп кивнул.
Он осторожно достал амулет. Марика резко вздохнула, пытаясь остановить его, но он спокойно взял его в руку и поднес к свету, чтобы лучше рассмотреть. Теплая дрожь распространилась по его ладони, как только он взял его в руку.
Марика смотрела на него в страхе.
- Он не жжется.
- Нет, - ответил Бишоп.
- Потому что он сделан из той чаши, что обратила нас. Чаши Кровавого Грааля - это единственное серебро, которого я могу коснуться, не ощущая боли.
Ее рука потянулась к медальону.
- До сих пор ощущаю его энергию. Словно что-то пронизывает меня насквозь.
Подошел ее отец и коснулся пальцем металла.
- Ничего не чувствую.
- Полагаю, что и не должен, - ответил Бишоп одевая амулет на шею. - Темпл не хотел, чтобы кто-нибудь кроме нас знал об этом.
Меч, крест, чаша - гравировка на лицевой стороне служили своеобразным намеком, для тех, кто понимал, для остальных же это была просто старинная вещица, а не магический артефакт.
- Записки нет? - Спросил Молинеукс.
Была.
- Это название банка, находящегося в Риме.
Это, скорее всего тайная информация.
- Шапель говорил, что он тоже обнаружил адрес в Риме.
Бишоп бросил бумагу в огонь после того, как запомнил адрес.
- Интересно получили ли Рейгн и Санти подобные сувениры?
Марика озвучила то, о чем он подумал.
- Полагаю, что лучше всего нам четверым как можно быстрее отправится в Рим. Бишоп выгнул бровь?
- Четверым?
Она кивнула.
- Мы с тобою, отец Молинеукс и мистер Грей. В отца Молинеукса есть связи в церкви, а мистер Грей прекрасно осведомлен об этом ордене. Они нам нужны.
Бишоп, улыбаясь, смотрел на нее.
- Ты не перестаешь меня поражать.
Она улыбнулась ему в ответ, по всей видимости, польщенная его похвалой.
- Нам следует покинуть это место, - заявил Маркус, влетая в комнату.
Его глаза горели, щеки пылали.
- Толпа собирается неподалеку от сюда. Им нужна Охотница и голова ее демона.
Он перевел взгляд с одного на другого.
- Не в обиду будет сказано, но они говорили о вас.
Бишоп поднялся.
- Сколько времени у нас есть?
- До рассвета, полагаю. По счастью, они уверены, что вы ослабеете и уснете. Нам следует собраться и скрыться к этому времени. Единственная проблема, как скрыть вас обоих от солнца.
Казалось, только Бишоп пока не расценивал их четырех, как единое целое.
- Мы могли бы сесть на поезд, - предположил Молинеукс.
- Есть поезд, отъезжающий в Будапешт, - поддержал его отец Марики.
Марика тоже поднялась.
- Может нам удастся выкупить вагон, только для нас?
- В этом нет необходимости, - ответил ей Бишоп, так чтобы слышали все. - У меня есть собственный. Нам стоит только позаботится, чтобы его прицепили к поезду.
Марика смотрела на него, открывши рот.
- У тебя есть собственный вагон?
Он кивнул.
- Конечно.
Как бы я еще иначе смог путешествовать, не беспокоясь о дневном свете и перспективе быть обнаруженным.
- Теперь, стоит позаботится только о том, как добраться до станции.
- Я могу одолжить свой автомобиль, - предложил Константин. Правда, там маловато места для четверых...
- Нам с Марикой место не понадобится, - перебил его Бишоп.
И затем улыбнулся.
- Спасибо за предложение.
Маркус буквально усмехнулся.
- Это так предусмотрительно, и о транспортировке не стоит беспокоиться.
- Ты настолько богат? - Спросила Марика, к которой уже вернулся дар речи.
Бишоп рассмеялся, впрочем, как и Молинеус с Греем.
- Зависит от того, что ты в это вкладываешь, но в общем, да. Предполагаю, что именно так.
- То есть ты в состоянии купить мне новое платье?
Ему понадобилось какое-то время, чтобы догадаться, что она имела в виду платье, которое испортила Роксана, когда нанесла ей удар.
- И не одно.
Взглянув на нее, он заменил, насколько ей пришелся по вкусу его ответ. Ему не следовало рассказывать ей, как она очаровательно смотрится в платьях.
- Пойду, упакую вещи, - сказала она ему.
- Потребовалась большая часть моей жизни, чтобы осознать, что такое истинные монстры, и у меня, нет никакого желания, охотится.
- Пожалуй, я пойду, - произнес отец Марики.
- Можно, Марика, я возьму твою лошадь, чтобы вернуться домой?
- Конечно, - ответила она, обнимая его. - Я дарю ее тебе. Ты можешь отдать ее моему брату, когда он достаточно подрастет, чтобы держаться в седле.
Бишоп понимал, что ему не стоит смотреть на прощание отца с дочерью но, тем не менее, он смотрел.
Они не так много провели вместе времени, чтобы сильно скучать в разлуке, но когда-нибудь Марика захочет вернуться в Румынию - или чтобы ее отец навестил их, как только они отыщут Темпла и разделаются с орденом.
И они отыщут Темпла и поквитаются с орденом.
После ухода Константина все четверо начали собирать все, что им могло бы понадобится в пути. Пожитков было не так уж много, в основном одежда, да оружие, во всяком случае, у них с Марикой.
А у священника и мистера Грея - одежда и книги. Конечно, у Грея имелся пистолет, и Бишоп был готов поклясться, что он был заряжен серебряными пулями. И в течении часа они отбыли; Маркус со священником и багажом на авто, а Бишоп с Марикой - по воздуху. Не взирая на то, что она теперь могла лететь самостоятельно, она настояла на том, чтобы он ее нес.
- Мне трудно представить как можно удержаться в небе ни на что не опираясь, -заявила ему она, заставив его хихикнуть, поскольку он понимал, что рано или поздно ей все равно придется опробовать собственные силы. К поезду они прибыли первыми.
Бишоп зажег фонарь и повесил его снаружи вагона, чтобы Молинеукс и Грей без труда отыскали их когда появятся - так и произошло, Бишоп не успел даже толком поцеловать Марику, как раздался стук в дверь. Оставшиеся несколько часов до рассвета они провели в железнодорожном вагоне Бишопа.
Маркус договорился о том, чтобы их вагон прицепили к следующему же поезду, отправляющемуся на запад. Суть договора состояла в том, что он просто заплатил, теми деньгами, что ему выдал Бишоп. Как только поезд тронулся, Молинеукс с Маркусом оставили их под тем предлогом, что им необходим отдых.
- И в дневном свете, - добавил Маркус.
- А то я ощущаю себя, подобно грибу. Вы ведь извините нас?
Бишоп улыбнулся молодому человеку, который буквально возрос у него на глазах - но вовсе ни как гриб.
- Конечно.
В полутьме вагона Бишоп с Марикой забрались в кровать, плотно закрыв дверные ставки. Кровать была устроена так, что скрывала происходящее от посторонних взоров, словно огромная коробка.
- Тебе не страшно? - спросил он, обнимая ее.
- Нет.
Ее дыхание теплом коснулось его шеи.
- Возможно, это прозвучит самонадеянно, но мне кажется, что с тобою рядом я готова ко всему чему угодно.
Он чмокнул ее в макушку.
- Теперь, когда ты рядом со мною, все что я желал в течении последних нескольких часов... - мягкий смех ласкал его слух, когда он перекатил ее на спину.
Он целовал ее в губы, в щеки, ласкал ее тугие розовые пики в то время как она постанывала, одобряя его попытки избавить ее от одежды, пока он не оказался между ее расставленными коленями, упиваясь ее сутью, заставив ее подрагивать в нахлынувших на нее волнах экстаза. И затем он обладал ею, медленно раскачиваясь и погружаясь глубже и глубже в ее тело, усиливая неимоверное напряжение, возникшее между ними.
Никогда он не ощущал себя так хорошо, как в ее объятиях. Ничто никогда так не наполняло его жизнь смыслом и в тоже время не умиротворяло его так, как это удавалось Марике. В течении многих столетий его бессмертие не приносило ему такого ощущение жизни.
В ее объятиях это было неопровержимо. Эта маленькая смелая женщина отдавала себя ему без остатка и взамен требовала того же. И он с удовольствием удовлетворял это требование. Ее колени прижались к его бокам. Ее руки ушли ей за голову, и ее шея казалась открытой и обольстительной. Он укусил ее, упиваясь ее сутью, ощущая дрожь ее удовольствия, и как ее клыки погружаются в его плечо.
Просто нет слов, чтобы описать экстаз, последовавший за этим. Ощущая, что они сливались всеми доступными способами, буквально растворяясь, друг в друге, ощущая ее страсть плотно сжимавшую олицетворение его мужского достоинств, в то время как, он вовлекал ее сущность в себя.
Вызывая ощущение завершенности, которое он никогда не испытывал прежде, вряд ли испытает вновь. Они слились, обвиваясь друг против друга, словно усики плюща, поскольку удовольствие разливалось по ним.
В какой-то момент их сердца звучали в унисон, и затем, темнота мира поглотила их.
- Я и предположить не могла, что способна полюбит кого-нибудь, как тебя, - пробормотала она какое-то время спустя, когда они лежали обнявшись.- В моей жизни было место только ненависти, до того, как я встретила тебя.
Он распутал ее косу, пропуская сквозь пальцы ее шелковистые локоны. Даже с его зрением она казалась призрачной тенью в их небольшом укрытии.
- У тебя были весомые причины воспринимать мир подобным образом.
- Я тоже так считала, но ты изменил это.
- Мы оба изменились.
Он переплел собственные пальцы с ее и положил обе ладони себе на грудь.
- К лучшему.
- Я точно помню, когда это произошло. В тот день, когда я поняла, что ты ухаживал за могилой Элизабет. Полагаю, что мое сердце уже тогда поняло, что отныне принадлежит тебе.
Ее сердце переполнила нежность.
- Для меня это был день, когда ты назвала свое имя.
Она подняла голову. Он ощущал ее пристальный взгляд, даже не видя ее. Притом, что и она не могла его видеть.
- Я доверила тебе больше чем собственное имя.
- Я знаю. Именно поэтому я так и люблю тебя.
Ее губы были близко так близко, что он ощущал их сладостное тепло.
- Я люблю тебя, Бишоп. Так, что это причиняет боль.
- Я знаю одно прекрасное средство против этого, - произнес он, поглаживая ее затылок, побуждая ее, таким образом к поцелую.
Она накатилась на него сверху, в то время, как они неслись на встречу тому, что уготовила им судьба, и поскольку Марика в данный момент прижалась к нему всем телом, Бишоп был искренне благодарен судьбе за это.
Он был бесконечно рад, что отыскал свою прелестную Охотницу, и что она пленила его, не только его тело, но и его сердце.
