Маркус
не искал встреч с Прю. Он был в гостиной, что-то изучая, когда она
вошла. Ее друг сидел, склонившись над кипой пожелтевших от возраста
газетных и журнальных вырезок. Пытался что-то набросать себе в блокнот,
но волосы лезли в глаза, и поэтому провел пальцами по темным волнам,
убирая их назад.
- Вы знали?
Мужчина посмотрел на нее. Его несколько удивило, что он был не один, но вовсе не удивился, что именно она застала его врасплох. Как и не потрудился поздороваться с ней.
- Вы имеете ввиду Шапеля?
Прю кивнула.
- Конечно.
Маркус, убрав руку с волос, откинулся на стуле. Его одежда была в беспорядке, рубашка помята, хорошо, что хотя бы чистая. И, по крайней мере, догадался сменить одежду после бойни, произошедшей в гостиной. И походил на Маркуса, которого она знала и любила, а не на незнакомца, с которым столкнулась сегодня утром.
Пруденс не могла не думать об утреннем событии, когда еще совсем недавно на них напали и угрожали уничтожить ее семью. Всего несколько часов назад она узнала, что Шапель не человек и давно прожил дюжину таких крохотных временных кусочков, сколько отведено Прю. А еще узнала, что Маркус сотрудничал с ней, потому что сговорился с теми самыми людьми.
И все же, сколько она не пыталась ощутить себя преданной, ей не удалось это. Маркус, как истинный друг, участвовал в ее спасении, рискуя собственной жизнью. Что сделано - то сделано. Он воспользовался шансом разузнать что-то о своей семье, после бессмысленных лет поисков. Она не могла его осуждать.
Что касается Шапеля, он спас не только ее жизнь, но и жизни всех членов ее семьи. Как она могла сожалеть об этом?
К тому же тут была и ее вина. Все случилось из-за ее эгоистического желания продлить себе жизнь. Никакой орден не смог использовать Маркуса, если бы она не была так одержима поисками Чаши Грааля. И, наоборот, если бы не его обаяние историка, увлеченного своим делом, ей никогда не получилось продвинуться дальше своего носа.
Но об этом Прю тоже не сожалела. Не стоит отпираться и лгать себе, утверждая, что вовсе не чувствовала вины за то, что произошло сегодня утром.
Пруденс моргнула, заметив, что в повисшей тишине Маркус наблюдает за ней.
- Я узнал о Шапеле, так как изучал все, что связанно с Дреуксом Боевраем, хотя тогда не знал его, как Шапеля.
- Северьяна де Фонке.
- Да. Его непонятная аллергия на солнечный свет и стремление к ночному образу жизни заинтриговали меня, и я обратился к своим сведениям. И обнаружил перечень псевдонимов, которые взяли рыцари, решив посвятить себя служению церкви. Имя Шапеля стояло напротив Северьяна де Фонке.
Конечно, он не сразу узнал, но все-таки скрыл от нее эту информацию.
- Почему вы не рассказали мне?
Улыбка сомнения тронула его губы, делая его несколько старше.
- И вы бы мне поверили?
Вероятно нет.
- Возможно.
Его улыбка стала шире.
- Вы посчитали бы меня сумасшедшим.
Ее раздражение переросло в гнев.
- Замечательно, возможно и так, но это сути не меняет.
Она попыталась взять себя в руки. Приблизившись к нему, нагнулась, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Вы лгали мне, Маркус.
- Да.
Он хотя бы не думал отрицать это. Прю ожидала от него продолжения, однако Маркус просто смотрел на нее.
- Вы не намерены извиняться? - возмутилась она.
- Но я не раскаиваюсь, что лгал, - только он мог произнести подобное, сохраняя абсолютную невинность. - Я сожалею, что это коснулось вас и подвергло вашу жизнь опасности.
Возможно, Грей был недостаточно честен, но искренен.
- Вы не раскаиваетесь, что лгали?
- Нет. Поначалу я лгал потому, что счел это более благоразумным, чем признание мифических существ. Потом лгал, чтобы защитить вас и вашу семью. Я и не представлял, что это может так кончится.
- И себя, - ей было тяжело удержаться и не съязвить немного.- Вы лгали, чтобы защитить себя.
Он даже не вздрогнул.
- Конечно. Разве вы не лгали изначально, для чего вам нужна Чаша Грааля?
Ее лицо вспыхнуло.
- Это разные вещи.
Маркус сложил руки у себя на животе.
- Если вам от этого легче, пусть будет так.
Что тут можно сказать, если она все еще считал его привлекательным даже после того, как он показал себя с этой стороны? Мистер Грей, безусловно, был исследователем, но под его стремлениями к научным познаниям скрывались авантюристические наклонности Маркуса, любителя опасностей. В этом ее друг был похож на Шапеля. Способный защитить, надежный и одновременно неукротимый. Романтичный, уверенный, но в то же время верный.
Вероятно, ее привлекали опасные мужчины. А что может быть опаснее, чем вампир.
Но с тех пор, как Пруденс узнала, что Шапель вампир, она только и думала на что это похоже, когда его клыки проникают в твое тело и он тянет твою кровь. Об этом писали мистер Стокер и другие авторы, так или иначе затрагивающие эту тему? Из беллетристики складывалось такое ощущение, что большинство вампиров – кровожадные злодеи, обманом завлекающих наивных впечатлительных девиц.
Бог свидетель, Прю и вправду очень впечатлительная, и, скорее всего, обманута.
Был ли прав Стокер относительно того, что вампир способен обратить человека в себе подобного? И если способен, то обратил бы ее Шапель? А если он предложил, она бы согласилась? Прю хотела прожить обычную нормальную жизнь. Бессмертие ненормально для человека.
Но если это бессмертие с Шапелем… Эта идея ей нравилась куда больше, чем Пруденс готова себе признаться.
Невозможно представить все те вещи, которые она бы повидала, если жила вечно!
Господи, какие ужасные мысли приходят ей в голову, но им было тяжело противостоять. Она умирает, черт возьми, и почему ее должны волновать подобные вопросы? Прю всегда была довольно эгоистична и вряд ли смерть способна это изменить. И чем слабее она становилась, тем отчаянней цеплялась за жизнь.
- Так вы будете спрашивать или нет?
- Вы знали?
Мужчина посмотрел на нее. Его несколько удивило, что он был не один, но вовсе не удивился, что именно она застала его врасплох. Как и не потрудился поздороваться с ней.
- Вы имеете ввиду Шапеля?
Прю кивнула.
- Конечно.
Маркус, убрав руку с волос, откинулся на стуле. Его одежда была в беспорядке, рубашка помята, хорошо, что хотя бы чистая. И, по крайней мере, догадался сменить одежду после бойни, произошедшей в гостиной. И походил на Маркуса, которого она знала и любила, а не на незнакомца, с которым столкнулась сегодня утром.
Пруденс не могла не думать об утреннем событии, когда еще совсем недавно на них напали и угрожали уничтожить ее семью. Всего несколько часов назад она узнала, что Шапель не человек и давно прожил дюжину таких крохотных временных кусочков, сколько отведено Прю. А еще узнала, что Маркус сотрудничал с ней, потому что сговорился с теми самыми людьми.
И все же, сколько она не пыталась ощутить себя преданной, ей не удалось это. Маркус, как истинный друг, участвовал в ее спасении, рискуя собственной жизнью. Что сделано - то сделано. Он воспользовался шансом разузнать что-то о своей семье, после бессмысленных лет поисков. Она не могла его осуждать.
Что касается Шапеля, он спас не только ее жизнь, но и жизни всех членов ее семьи. Как она могла сожалеть об этом?
К тому же тут была и ее вина. Все случилось из-за ее эгоистического желания продлить себе жизнь. Никакой орден не смог использовать Маркуса, если бы она не была так одержима поисками Чаши Грааля. И, наоборот, если бы не его обаяние историка, увлеченного своим делом, ей никогда не получилось продвинуться дальше своего носа.
Но об этом Прю тоже не сожалела. Не стоит отпираться и лгать себе, утверждая, что вовсе не чувствовала вины за то, что произошло сегодня утром.
Пруденс моргнула, заметив, что в повисшей тишине Маркус наблюдает за ней.
- Я узнал о Шапеле, так как изучал все, что связанно с Дреуксом Боевраем, хотя тогда не знал его, как Шапеля.
- Северьяна де Фонке.
- Да. Его непонятная аллергия на солнечный свет и стремление к ночному образу жизни заинтриговали меня, и я обратился к своим сведениям. И обнаружил перечень псевдонимов, которые взяли рыцари, решив посвятить себя служению церкви. Имя Шапеля стояло напротив Северьяна де Фонке.
Конечно, он не сразу узнал, но все-таки скрыл от нее эту информацию.
- Почему вы не рассказали мне?
Улыбка сомнения тронула его губы, делая его несколько старше.
- И вы бы мне поверили?
Вероятно нет.
- Возможно.
Его улыбка стала шире.
- Вы посчитали бы меня сумасшедшим.
Ее раздражение переросло в гнев.
- Замечательно, возможно и так, но это сути не меняет.
Она попыталась взять себя в руки. Приблизившись к нему, нагнулась, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Вы лгали мне, Маркус.
- Да.
Он хотя бы не думал отрицать это. Прю ожидала от него продолжения, однако Маркус просто смотрел на нее.
- Вы не намерены извиняться? - возмутилась она.
- Но я не раскаиваюсь, что лгал, - только он мог произнести подобное, сохраняя абсолютную невинность. - Я сожалею, что это коснулось вас и подвергло вашу жизнь опасности.
Возможно, Грей был недостаточно честен, но искренен.
- Вы не раскаиваетесь, что лгали?
- Нет. Поначалу я лгал потому, что счел это более благоразумным, чем признание мифических существ. Потом лгал, чтобы защитить вас и вашу семью. Я и не представлял, что это может так кончится.
- И себя, - ей было тяжело удержаться и не съязвить немного.- Вы лгали, чтобы защитить себя.
Он даже не вздрогнул.
- Конечно. Разве вы не лгали изначально, для чего вам нужна Чаша Грааля?
Ее лицо вспыхнуло.
- Это разные вещи.
Маркус сложил руки у себя на животе.
- Если вам от этого легче, пусть будет так.
Что тут можно сказать, если она все еще считал его привлекательным даже после того, как он показал себя с этой стороны? Мистер Грей, безусловно, был исследователем, но под его стремлениями к научным познаниям скрывались авантюристические наклонности Маркуса, любителя опасностей. В этом ее друг был похож на Шапеля. Способный защитить, надежный и одновременно неукротимый. Романтичный, уверенный, но в то же время верный.
Вероятно, ее привлекали опасные мужчины. А что может быть опаснее, чем вампир.
Но с тех пор, как Пруденс узнала, что Шапель вампир, она только и думала на что это похоже, когда его клыки проникают в твое тело и он тянет твою кровь. Об этом писали мистер Стокер и другие авторы, так или иначе затрагивающие эту тему? Из беллетристики складывалось такое ощущение, что большинство вампиров – кровожадные злодеи, обманом завлекающих наивных впечатлительных девиц.
Бог свидетель, Прю и вправду очень впечатлительная, и, скорее всего, обманута.
Был ли прав Стокер относительно того, что вампир способен обратить человека в себе подобного? И если способен, то обратил бы ее Шапель? А если он предложил, она бы согласилась? Прю хотела прожить обычную нормальную жизнь. Бессмертие ненормально для человека.
Но если это бессмертие с Шапелем… Эта идея ей нравилась куда больше, чем Пруденс готова себе признаться.
Невозможно представить все те вещи, которые она бы повидала, если жила вечно!
Господи, какие ужасные мысли приходят ей в голову, но им было тяжело противостоять. Она умирает, черт возьми, и почему ее должны волновать подобные вопросы? Прю всегда была довольно эгоистична и вряд ли смерть способна это изменить. И чем слабее она становилась, тем отчаянней цеплялась за жизнь.
- Так вы будете спрашивать или нет?
