Прю никогда прежде не доводилось совершать ничего столь импульсивного и
опрометчивого, подобного прыжку из окна. И по прошествии часа она все
еще не могла определить, что же подтолкнуло ее к столь неординарному
поступку.
Они гуляли в абсолютной тишине и было слышно, как густая трава шелестит под их обувью. Не смотря на то, что ее домашние туфли были довольно тонкими, они все еще оставались сухими, что едва бы волновало ее до того, как она стала одержима своей болезнью. Простуда изолировала бы ее от исследований, и она не могла позволить себе подобной роскоши.
- Откуда вы узнали о моих поисках Святого Грааля? - Этот вопрос мучил ее с самого первого письма из Ватикана.
Шапель пожал своими широкими плечами в ореоле серебристого лунного света.
- У Ватикана повсюду есть шпионы.
Это что, шутка такая? Не было ни малейшего намека на улыбку на его лице, ни озорной искорки в глубине внимательного взгляда.
- Вы это серьезно?
Он снова пожал плечами, и слабое подобие улыбки тронуло его губы. Пруденс облегченно расправила плечи. Он шутил.
- Полагаю, что это было закономерным результатом вашего исследования, - ответил мужчина. - Я доверяю священнику, который присутствовал на лекции мистера Грея, и услышал о вашей крайней заинтересованности, а так же ваших планах. Вы ведь не думали, что можно сохранить подобное в секрете, не так ли?
- Нет. Думаю, что нет, - ее внимание привлек кролик, нырнувший в кусты, и только его белый хвост мелькал в темноте. - Хотя считаю, что церковь вряд ли придала бы так много значения моему поиску, если бы я не привлекла еще других людей.
Его пристальный взгляд потемнел, когда их глаза снова встретились.
- Возможно, они действительно верят, что ваши раскопки увенчаются успехом.
Как ни странно, его слова подействовали на нее умиротворяюще.
Они в тишине продолжили свою прогулку. Теплый и нежный бриз разворошил ее волосы и развевал тонкую ночную рубашку у ее ног.. В то время как ткань рубашки Шапеля облегала его руки и грудь. Тонкая белая ткань отливала неестественно голубым оттенком при свете луны, обрисовывая довольно атлетическое телосложение, не свойственное человеку его рода занятий. Безусловно, Маркус тоже был не дурно сложен.
Но Шапель разбудил в ней что-то, чего не смог затронуть Маркус.
И как бы то ни было лучше не думать об этом.
- Что вам известно о Священном Граале?
Вопрос без сомнения удивил его. Его шаги замедлились, попадая в такт с сердцем.
- При распятии Роман Лингус использовал свое копье, чтобы пронзить Христа, а Иосиф из Аримафеи собрал его кровь в чашу - Священный Грааль.
Безусловно, это не все, что он знал о происхождении чаши, далеко не все.
- Смею полагать, ваши знания куда глубже, - заметила она, пытаясь спрятать раздражение за вежливостью. Она согласилась сотрудничать с церковью и хотя бы из благодарности, они могли бы поделиться собственной информацией?
Он остановился, окинув ее внимательным взглядом. Они оказались в самом центре сада, на открытом пространстве, но абсолютно одни. В свете садовых фонарей его волосы отливали золотом, а глаза казались яркими и бездонными. Ей пришла в голову причудливая аллегория, что он подобен Люциферу не за долго до его падения.
Как-то с трудом верилось, что этот человек действительно является послушным слугой церкви. Она понимала это.
- Джозеф привез Чашу Грааля в Англию в первую из установленных им церквей в Гластонбери. Считается, что после его смерти Чаша Грааля была утеряна и вновь обнаружена королем Артуром почти пять столетий спустя. В любом случае многое зависит от легенды, на которую вы и ваш компаньон опираетесь.
Прю собиралась открыть рот, чтобы прокомментировать, но Шапель перебил ее.
- Есть те, кто полагает, что чашей Грааля владели тамплиеры и Папа Римский, Климент Пятый, требовал ее вернуть, заключив тамплиеров в тюрьму в 1307 году. Французский король Филипп послал своих воинов захватить их и поживится их сокровищами. Многие из тамплиеров сбежали в Англию, предположительно увезя с собой и чашу Грааля. На какую бы из легенд вы не опирались, большинство ученых считают, что Святой Грааль нашел свое пристанище в Англии, если, конечно, вы не сторонница тех, кто полагает, что Генри Синклер увез Чашу Грааля в Новую Шотландию в 1398 году. Мне продолжить, мисс Рилэнд, или я произвел уже на вас достаточное впечатление?
Он, безусловно, хорошо разбирался в предмете и его обширные знания действительно произвели на нее впечатление, но его едкий тон заставил ее стиснуть зубы.
- Моя просьба не предполагала пренебрежительного отношения от вас, мистер Шапель.
У него хватило наглости хихикнуть в тот самый момент, когда она произнесла его имя.
- А что вам известно о Чаше Грааля?
Она сосредоточилась, пытаясь не отставать от его длинного шага, когда он снова тронулся с места.
- Я провела обширные исследования, если именно это вас интересует. Маркус и я используем информацию, которая собиралась в течение многих столетий.
Пруденс удержалась от самодовольства, сквозившего в ее тоне. Разумеется, Маркус посвятил куда больше времени, занимаясь исследованиями местонахождения Чаши Грааля, но она восполняла этот пробел своей решительностью и энтузиазмом.
Шапель остановился. Прю не предавала особого значения их передвижению и теперь оказалась глубоко в саду - далеко от дома, что в любом из общепринятых смыслов выглядело не слишком уместным. Все ее чувства внезапно обострились и сконцентрировались на человеке, находившемся подле нее. От него веяло теплой сладостью, которую она не могла хоть как-то обозначить, и в тусклом свете луны он выглядел словно персонаж из романтических баллад о бесстрашных рыцарях и прекрасных дамах. Никогда прежде она не ощущала подобной сопричастности к человеку, тем более после такого короткого знакомства.
Пруденс отступила, не будучи в силах больше сопротивляться желанию отстраниться. Он не двинулся с места, наблюдая за ней с неким пониманием, тревожившее куда больше, чем ее увлеченность им. Понимал ли Шапель, что если бы ему пришло в голову поцеловать ее, то она не стала бы сопротивляться просто потому, что она желала узнать, каков он на вкус?
- Люди охотятся за Чашей Грааля по двум причинам, мисс Рилэнд.
Очевидно, он даже не догадывался, что нравится ей. И слава Богу.
- Они надеются, что она принесет им богатство и власть, или рассчитывают заполучить бессмертие, - он наклонил голову, внимательно изучая ее. - Что привлекает вас, вы одержимы жадностью или тщеславием?
Не было ни следа насмешки или осуждения в его тоне или выражении лица. Ему просто было любопытно.
- Отчаянье, - произнесла Пруденс срывающимся голосом горькую правду, выдерживая его пристальный взгляд, при том, что это казалось ей довольно унизительным. Не богатство, не вечная молодость, а просто возможность продлить собственную жизнь.
- Лучшая причина из возможных. А как насчет вашего мистера Грея? - Он как бы случайно спрятал руки в карманы, создавая иллюзию безопасности. - Что движет им в охоте за Святым Граалем?
- Во-первых, слово "охота" не совсем подходящий термин. Во-вторых, причина, побудившая Маркуса к поиску, является чистым любопытством ученого, - по крайней мере так он сказал ей, и она ему доверяла. И какие бы у него не были еще на то причины, Прю они откровенно не заботили. - И в-третьих, он не мой мистер Грей, - и в-четвертых, почему он смотрит на нее так, словно понимает, какое именно значение она вкладывает в слово "отчаянье", не имея об этом ни малейшего представления?
Он странно за ней наблюдал.
- Прошу прощения. Я не собирался вас обидеть.
Не смотря на вежливость использованный им формы, его тон выдавал переживаемые им чувства. Его слова прозвучали так, словно он испытывал к ней жалость.
Лучше бы поддразнивал ее.
- Однако, как бы хорошо вы не знали мистера Грея, я посоветовал вам быть осмотрительней, мисс Рилэнд. Поиск Чаши Грааля способен менять характер людей и многое зависит от случая. Ваше стремление найти артефакт делает вас уязвимой для тех, кто не преминул бы воспользоваться случаем.
Он повернулся к ней спиной и продолжил движение.
Шапель говорил так, словно опирался на собственный опыт, но она вернется к этому позже. К тому же он вел себя, как ее бывшая гувернантка, позволяя себе отчитывать ее за недостойное поведение.
- Вы часто бываете в обществе, мистер Шапель?
Он даже не оглянулся, а она осталась стоять.
- Нет.
- Я так и подумала.
Он остановился и наградил ее одним из своих непроницаемых взглядов, что не помешало отразиться выражению сожаления на его лице.
- Я оскорбил вас.
- Да, - челюсть Прю была все еще напряжена. - Полагаю, что именно так.
- Сожалею, - он взъерошил рукой собственные волосы. - Я бываю не очень.... обходителен с людьми.
- Серьезно? - В ее тоне сквозило недоверие. - Я как-то не заметила.
Едва заметная улыбка тронула его губы. Его не задевали ни ее сарказм, ни ее искренность.
- Я уже сказал, что сожалею.
Да, он действительно сожалел. В создавшейся ситуации наиболее благоразумным было бы принять его извинения и принести в свою очередь собственные.
- Я тронута, - произнесла она вместо этого. Она прошла мимо него, возвращаясь обратно к дому. Он снова спрятал руки в карманы, приноравливаясь к ее шагу. У него были красивые руки - длинные, изящные, и сильные. Загорелые предплечья были усыпаны золотистыми волосками, которые мерцали в лунном свете, подобно только что отчеканенному золоту.
- Но я действительно полагаю, что вам следует быть более осторожной.
Прю снова стиснула зубы.
- Разумеется. У вас вероятно куда больше опыта в этом вопросе, нежели у меня.
Только его темные брови едва приподнялись при ее едком ответе, но радость его стремительно улетучилась.
- У меня действительно есть подобный опыт.
Таким образом, она оказалась права - он участвовал раньше в подобных экспедициях. И потерпел поражение. Но ее опыт не будет столь же неудачен. Этого просто не может быть.
- Уверяю вас, сэр, что я потратила колоссальные усилия и провела соответствующую работу.
- В этом я и не сомневаюсь.
Но хоть в этом он проявил понимание.
- Спасибо, - о Господи, она выглядела весьма польщенной! Как ему удалось так легко прикоснуться к самой ее сути за такое короткое время?
Он смотрел на нее так, словно действительно понимал ее, в то время как не было никаких оснований полагать, что он и в самом деле мог. Это одновременно успокаивало и раздражало.
- Но вы сказали, что вами движет отчаянье, а отчаянью не свойственна осторожность, - проклятье, видимо этот человек не в состоянии вовремя остановиться!
- Вы собираетесь и дальше читать мне нотации, мистер Шапель, или просто испытываете мое терпение, пытаясь отыскать его пределы?
Он вновь не выглядел оскорбленным, что еще больше разозлило ее, но его лицо в отражении лунного света казалось довольно-таки напряженным.
- Я был однажды столь же нетерпелив, как и вы, в стремлении раскрыть тайну Чаши Грааля. И в результате моих действий скончался человек.
- Ох.
Неудивительно, что он так настаивал. И то, что она поначалу приняла за снисходительность, теперь обретало совсем иное значение. Какой безмозглой коровой она себя выставила.
Пруденс нерешительно обратилась к нему, коснувшись осторожно пальцами его предплечья.
- Вы хотели бы об этом поговорить?
Его внимательный взгляд скользнул вдоль ее руки так стремительно и был настолько пристальным, что у нее возникло ощущение, что он буквально жжет ее плоть. Однако она не отдернула руку. Инстинкт подсказал ей, что он подобен дикому животному, и что если она станет двигаться слишком резко, он просто атакует ее.
Его взгляд медленно перемещался вдоль ее руки, оставляя след в виде легкого покалывания, пока не достиг ее лица. Странное чувство пронзило ее, когда их глаза встретились. Огонь, который девушка уже замечала раньше, отразился в глубинах его глаз. Должно быть игра лунного света, потому что не у кого не могло быть столь ярких и привлекательных глаз. Создавалось такое впечатление, что его пристальный взгляд манил и призывал ее к нему. Ее тело против воли склонилось к нему и она задохнулась, не в силах сопротивляться этому влечению.
Его твердые чувственные губы разошлись, обнажая удивительно белые зубы. Она увидела, как в свете ночи блеснули его клыки? Нет, этого просто не могло быть - это просто иллюзия ночи.
- Вы снова собираетесь меня укусить?
Он подскочил, освобождая свою руку. И, Шапель помотал головой, словно пытался стряхнуть наваждение.
- Что?
Ощущение того, что хоть на краткий миг, но он тоже был ею очарован, вызвало у нее улыбку. Улыбаясь, Прю показала палец, на котором осталась царапинка.
- Разве это не ваших рук дело?
Шапель внимательно изучал ее фаланги.
- Вы собственно о чем? Тут ничего нет.
Теперь настало очередь Пруденс удивляться. Поднеся пальцы к лицу, поворачивая их так и эдак, она вынуждена было признать, что он был прав. Никакой отметины. Она склонилась над фалангами. Там ничего не было. Царапина бесследно исчезла
Не могла же она себе вообразить подобное и не могла же за такое короткое время царапина просто зажить? А если это была вовсе не царапина, а просто след от чего-нибудь. Но она была готова поклясться...
- Скоро рассвет, - его голос вернул ее к реальности. Мужчина сосредоточенно наблюдал, как бледнеет луна, так что меж его бровей пролегла небольшая складка.- Нам пора возвращаться домой.
Прю позабыла о своей руке и усмехнулась ему в тон:
- Все еще волнуетесь по поводу моей безопасности, мистер Шапель?
Их взгляды встретились. Очевидно, он не разделял ее веселья.
- По поводу своей собственной.
Было совершенно невозможно определить шутит он или нет.
- Слишком большая осторожность может привести к множеству сожалений.
Шапель склонил голову на бок.
- Так же, как и безрассудство.
Он казался слишком серьезным для своего возраста. Она улыбнулась ему.
- У вас накопилось множество сожалений, сэр?
Он спрятал усмешку, как бы разглядывая дорогу у себя под ногами.
- Кажется, вся моя жизнь состоит исключительно из них.
Она понимала его.
- Хорошо, я не стану увеличивать этот список, - откликнулась Прю, борясь с искушением ткнуть пальцем в каменную твердость его груди. - Единственное сожаление, которое бы не должно оказаться в моем списке, когда умру, так это то, что я вовсе никогда не жила.
Его губы сжались, и выражение стало почти холодным, словно он принял это на свой личный счет.
- Надеюсь, с вами этого не случится, Пруденс.
Несколько ошеломленная не только звуком своего имени на его губах, но и серьезностью тона, она смотрела ему в след, когда он развернулся и направился к дому.
Он говорил так, словно полагал, что мог играть какую-то роль в неприятностях в ее жизни, хотя это было по определению смешно. И все же она не могла отделаться от чувства, что от него исходит опасность - не физическая конечно, скорее эмоциональная. Она осуждала его за то, что он ушел, и в тоже время ощущала печаль, из-за пустоты, таящейся в его внимательном взгляде.
Если бы еще хоть раз, пока они идут, увидеть, как он улыбается, или погреться в тепле его похвалы, ей было жаль, что она не могла соответствовать своему имени.
- Спасибо за прогулку.
Шапель спокойно смотрел на нее, закрыв за ними дверь, плотно запечатав их в темноте поместья Росэкоут.
- Я получил огромное удовольствие, мисс Рилэнд.
- Действительно?
Он скромничает или просто сомневается?
- Прошу прощения, если я заставил вас думать иначе.
Ее щеки разрумянились под воздействием ночного бриза. Сладкий аромат ее крови окружал ее, как шлейф изысканных и дорогих духов. Ему хотелось спрятать лицо в изгибе ее шеи и просто вдыхать его.
- Боюсь, я просто не оставила вам выбора, предложив последовать за собой.
Он пожал плечами
- У каждого всегда есть выбор.
В ее глазах вспыхнула радость.
- Даже у джентльмена?
Он улыбнулся
- Я не могу отвечать от лица джентльменов.
Ее мягкий смех согревал его, побуждая рассмеяться вместе с ней.
- Значит, я не оскорбила вас?
- Моя дорогая леди, конечно нет.
Какое-то время она внимательно его изучала, склонив на бок голову.
- Знаете, мистер Шапель, я склонна думать, что вы сказали бы мне правду, если бы я и впрямь оскорбила вас.
Такое короткое знакомство и она уже начинает его понимать.
- Боюсь, не могу блеснуть светским обращением. Вследствие того, что я так долго не был в обществе.
Пруденс кивнула.
- В этом мы родственные души, смею полагать.
Она ведь не серьезно полагала, что у них действительно может быть что-то общее? Она такая легкая, воздушная, полная жизни, и он - олицетворение непроглядной тьмы. И все же Шапель тоже ощущал определенную связь с ней, так же как знал, что она является воплощением всего недосягаемого для него.
И это ему не нравилось. Не нравилось вообще. Это делало ее все более и более притягательной.
- Возможно, - коротко ответил он и улыбнулся, чтобы не обидеть ее. - Я должен вернуться к себе. Спасибо за прогулку и живое общение, мисс Рилэнд. Давно я не получал удовольствия общаться с женщиной, обладающей интеллектом, подобным вашему.
Его похвала заставила ее покраснеть, вызывая боль в его деснах, а так же в других частях его анатомии, одной из которых являлось его сердце.
- Я часто засыпаю только на рассвете, - призналась Прю. - Возможно, мы могли бы продолжить наши прогулки.
Шапель был уверен, что это было бы серьезной ошибкой.
- Без сомнения, продолжим.
Он пожелал ей приятного сна, когда они поднялись вверх по лестнице вместе, что вряд ли бы одобрили ее родственники после оставил ее и отправился к себе в комнату.
Солнце поднялось над горизонтом, когда Шапель зарылся в прохладных простынях своей кровати. В его прибежище было темно, словно в пещере, но только тяжелая драпировка ночных занавесей отделяла его от смерти.
Более добродетельный человек давно бы вышел под палящие лучи солнца, чтобы встретить свою судьбу, как это когда-то сделал Дреукс, но Шапель не стремился встретиться с собственным проклятьем. Он рискнул бы, если бы был уверен, что этот поступок избавит от его от души.
Бог, которому он доверял, не мог быть настолько жестоким, чтобы проигнорировать все прикладываемые Шапелем усилия. Появление вампиров связывают с Лилит, первой жены Адама, и любовницы падшего ангела Сэммэля. Сэммэль сделал свою возлюбленную королевой демонов, и она родила ему первого вампира. Бесспорно, ничего достойного не могло быть в подобном обличи, но он все еще надеялся, что его душа потеряна не навсегда. Мулинекс постоянно твердил им, что в то время, как Бог проклял вампиров, обрекая скитаться их в ночи, он так же позволил им существовать, что означало, что для Шапеля и его товарищей отведена определенная роль. Кровавый Грааль, так называли Шапель и его товарищи чашу, из которой пили кровь злодеев, была наполнена сутью Лилит в наказание за ее предательство Сэммэлем. Именно через Лилит Бог обнаружил, что ангелы, которым он доверял, устроили заговор против детей человеческих. За ее двуличность Сэммэль проклял Лилит, превратив ее в тридцать серебряников, чтобы передавать от человека к человеку, как она того и заслуживала. Иуда Искариот был одним из людей, получившим это серебро.
Из серебра была выплавлена чаша, вскоре после предательства Христа. Никто не знал в то время, что тамплиеры завладели ею, так как они пытались скрыть от мира ее существование. В то время как Шапель отпил из нее, и она вылечила его, он полагал, что это Священный Грааль, и его друзья присоединились к нему. Они были все заражены проклятием Лилит.
Поначалу, сила казалась удивительной и даже захватывающей. Он даже на какое-то время забыл о Мари. Но затем Дреукс покончил с собой, не в силах больше выносить как само бессмертие, так и его безнравственность. И все резко изменилось для них.
И когда каждый из них решил идти своим путем: Темпл взял на себя обязанности охранять Кровавый Грааль. Тинтагль в Корнуолле, где чаще всего искали Священный Грааль, - было одним из мест, где он мог скрываться, но даже Шапель не знал его точного местоположения.
Он и Мулинекс должны были курировать раскопки. Если Священный Грааль действительно будет обнаружен, они должны будут затребовать его для Священной Римской Империи. Если же найдут Кровавый Грааль, ему следовало сделать так, чтобы она не попала в руки тех, кто может злоупотребить ею, и защитить людей от Темпла, который мог бы оказаться не совсем вменяем после стольких лет уединения и дикой жажды людской крови.
Наличие крови позволяло контролировать Демона внутри.
Не удовлетворивший своих потребностей демон становился хуже испорченного ребенка, стремительно регрессируя, доводя человека до убийственного исступления. Он наблюдал это, когда Дреукс решил отрицать жажду крови. Потребовались нечеловеческие усилия Шапеля, чтобы усмирять друга.
Темпл скорее бы умер, чем навредил кому-нибудь из людей, но он был вынужден поддерживать себя в голодном состоянии, чтобы его восприятие оставалось острым, а инстинкты в готовности защитить чашу, если ей что-нибудь угрожало. Что обратилось бы против тех, кто случайно наткнулся на него. Неизвестно как бы он себя повел, столкнувшись с группой охотящихся за сокровищами людей.
Мулинекс убедил Шапеля приехать потому, что он был единственным, кто способен противостоять Темплу, и он был прав. Но кто защитит невинных от самого Шапеля? Способного причинить боль, если его собственный контроль будет утрачен. Так же нельзя не упомянуть тот факт, что кто-нибудь наверняка заметит, что его не видно днем, и он избегает солнца, словно чумы. Как давно он видел солнце в последний раз и мог ощутить его тепло на своем лице? Так давно, что ему начало казаться, что он никогда и не имел подобного опыта.
И теперь здесь оказалась Пруденс Рилэнд, умная и теплая, подобная солнцу, та, о которой можно было только мечтать. Удовольствие находиться подле нее было равносильно возможности запрокинуть лицо к июльскому полуденному небу. Волны надежды, исходящие от нее, несли успокоение и страдание одновременно. Напоминая ему о том, что он утратил.
Нет, не обо всем. Он не утратил надежду. Возможно свою веру, но не надежду. Он позволил церкви шпынять и наставлять, изучать и унижать его. Он даже позволил заклеймить себя крестом на его правом плече. Каленое серебро прожгло его плоть, оставив розовый рубец, не перестававший зудеть и по сей день. Единственная отметина, которая осталась у него с тех пор, как он стал вампиром. Это как-то помогло спасти его душу? Сомневаюсь.
Его надежда не была утрачена, она была глубоко погребена, и появление Пруденс Рилэнд сделало эту могилу более мелкой, чем прежде.
Он был поражен собственному стремлению защитить ее. Когда она коснулась его, спросив, не желает ли он поговорить о смерти Дреукса, он испытал боль, которой не испытывал прежде. Словно его сердце раскололось пополам.
Почему ее должна волновать эта боль?
Он поклялся себе, что проклятие Лилит никогда не коснется ее.
Не все, кого коснулось проклятие Лилит, были похожи на Темпла, Шапеля или даже Бишопа в этом отношении. Другие рассматривали это проклятье, как своего рода превосходство. Или тьма полностью поглотила их, как это случилось с Санти. Прошло столько времени, но он помнил, как их друг отвернулся от них и уехал, чтобы получать удовольствие от того, чем он стал. Шапель не желал погружаться во тьму, невзирая на то, что к этому призывала его собственная суть, убеждая признать истинное положение вещей.
Он не желал, чтобы тьма окутала Пруденс.
Не желал вообще иметь к чему либо подобному отношение, как он сказал Мулинексу, перед тем, как уехать из Франции. Последствия были бы слишком ужасными, если бы он потерпел неудачу.
- Если я кого-то убью, - предупредил Шапель, открывая старый платяной шкаф, - их кровь будет на ваших руках.
Пожилой человек покачал головой с печальным выражением на лице.
- Нет, мой дорогой. Их кровь будет на твоих губах, и даже Бог не в состоянии избавить тебя от этого.
Гнев затопил вены Шапеля. Его сердце, разгоряченное им, гулко стучало, пробуждая его голод. Клыки выскользнули из десен, глаза пылали, кожа горела. Молниеносно он сжал кулак и пробил им стену подвала. Он пробил им кирпич и земную толщу, погрузив руку по самое плечо.
Мулинекс вскочил на ноги, опрокинув стул. Священник, испытывал такой животный ужас, уставившись на него, что Шапель мог учуять его запах, подобный аромату розы. Поскольку гнев постепенно ослабевал, его место заняло чувство вины. Мулинекс никогда прежде не смотрел на него так - никогда.
Шапель нарочито медленно извлек его израненную руку из стены, потому что не хотел пугать своего друга еще больше. Он стряхнул грязь с рукава своей одежды.
- Простите меня, - произнес вампир, избегая смотреть ему в глаза. - Я не знаю, что на меня нашло.
Краем глаза заметил, что Мулинекс поднял стул и придвинул его обратно к столу.
- Прощаю. Моя кровь не доставит тебе удовольствия, и ты расстроен, что за все время, что ты боролся, ты так и не обрел желаемого и не получил никакой награды.
- Вы действительно так думаете? Что я жажду вознаграждения? - Ему была противна сама мысль, что кровь Мулинекса была тем, в чем он действительно нуждался.
- Возможно, ты обретешь свое спасение в Англии, - тон Мулинекса звучал обнадеживающе.
Улыбка Шапеля была горька, как воспоминание о той беседе, прежде чем он уснул. Может Мулинекс был в чем-то прав, но единственное, что ожидало его в Англии, было искушение, с которым он был просто не в состоянии бороться.
Переводчики: aveeder (Ирина), MeMik (Елена), dark_angel2000
Бета-редактор: dark_angel2000, Адилия
Они гуляли в абсолютной тишине и было слышно, как густая трава шелестит под их обувью. Не смотря на то, что ее домашние туфли были довольно тонкими, они все еще оставались сухими, что едва бы волновало ее до того, как она стала одержима своей болезнью. Простуда изолировала бы ее от исследований, и она не могла позволить себе подобной роскоши.
- Откуда вы узнали о моих поисках Святого Грааля? - Этот вопрос мучил ее с самого первого письма из Ватикана.
Шапель пожал своими широкими плечами в ореоле серебристого лунного света.
- У Ватикана повсюду есть шпионы.
Это что, шутка такая? Не было ни малейшего намека на улыбку на его лице, ни озорной искорки в глубине внимательного взгляда.
- Вы это серьезно?
Он снова пожал плечами, и слабое подобие улыбки тронуло его губы. Пруденс облегченно расправила плечи. Он шутил.
- Полагаю, что это было закономерным результатом вашего исследования, - ответил мужчина. - Я доверяю священнику, который присутствовал на лекции мистера Грея, и услышал о вашей крайней заинтересованности, а так же ваших планах. Вы ведь не думали, что можно сохранить подобное в секрете, не так ли?
- Нет. Думаю, что нет, - ее внимание привлек кролик, нырнувший в кусты, и только его белый хвост мелькал в темноте. - Хотя считаю, что церковь вряд ли придала бы так много значения моему поиску, если бы я не привлекла еще других людей.
Его пристальный взгляд потемнел, когда их глаза снова встретились.
- Возможно, они действительно верят, что ваши раскопки увенчаются успехом.
Как ни странно, его слова подействовали на нее умиротворяюще.
Они в тишине продолжили свою прогулку. Теплый и нежный бриз разворошил ее волосы и развевал тонкую ночную рубашку у ее ног.. В то время как ткань рубашки Шапеля облегала его руки и грудь. Тонкая белая ткань отливала неестественно голубым оттенком при свете луны, обрисовывая довольно атлетическое телосложение, не свойственное человеку его рода занятий. Безусловно, Маркус тоже был не дурно сложен.
Но Шапель разбудил в ней что-то, чего не смог затронуть Маркус.
И как бы то ни было лучше не думать об этом.
- Что вам известно о Священном Граале?
Вопрос без сомнения удивил его. Его шаги замедлились, попадая в такт с сердцем.
- При распятии Роман Лингус использовал свое копье, чтобы пронзить Христа, а Иосиф из Аримафеи собрал его кровь в чашу - Священный Грааль.
Безусловно, это не все, что он знал о происхождении чаши, далеко не все.
- Смею полагать, ваши знания куда глубже, - заметила она, пытаясь спрятать раздражение за вежливостью. Она согласилась сотрудничать с церковью и хотя бы из благодарности, они могли бы поделиться собственной информацией?
Он остановился, окинув ее внимательным взглядом. Они оказались в самом центре сада, на открытом пространстве, но абсолютно одни. В свете садовых фонарей его волосы отливали золотом, а глаза казались яркими и бездонными. Ей пришла в голову причудливая аллегория, что он подобен Люциферу не за долго до его падения.
Как-то с трудом верилось, что этот человек действительно является послушным слугой церкви. Она понимала это.
- Джозеф привез Чашу Грааля в Англию в первую из установленных им церквей в Гластонбери. Считается, что после его смерти Чаша Грааля была утеряна и вновь обнаружена королем Артуром почти пять столетий спустя. В любом случае многое зависит от легенды, на которую вы и ваш компаньон опираетесь.
Прю собиралась открыть рот, чтобы прокомментировать, но Шапель перебил ее.
- Есть те, кто полагает, что чашей Грааля владели тамплиеры и Папа Римский, Климент Пятый, требовал ее вернуть, заключив тамплиеров в тюрьму в 1307 году. Французский король Филипп послал своих воинов захватить их и поживится их сокровищами. Многие из тамплиеров сбежали в Англию, предположительно увезя с собой и чашу Грааля. На какую бы из легенд вы не опирались, большинство ученых считают, что Святой Грааль нашел свое пристанище в Англии, если, конечно, вы не сторонница тех, кто полагает, что Генри Синклер увез Чашу Грааля в Новую Шотландию в 1398 году. Мне продолжить, мисс Рилэнд, или я произвел уже на вас достаточное впечатление?
Он, безусловно, хорошо разбирался в предмете и его обширные знания действительно произвели на нее впечатление, но его едкий тон заставил ее стиснуть зубы.
- Моя просьба не предполагала пренебрежительного отношения от вас, мистер Шапель.
У него хватило наглости хихикнуть в тот самый момент, когда она произнесла его имя.
- А что вам известно о Чаше Грааля?
Она сосредоточилась, пытаясь не отставать от его длинного шага, когда он снова тронулся с места.
- Я провела обширные исследования, если именно это вас интересует. Маркус и я используем информацию, которая собиралась в течение многих столетий.
Пруденс удержалась от самодовольства, сквозившего в ее тоне. Разумеется, Маркус посвятил куда больше времени, занимаясь исследованиями местонахождения Чаши Грааля, но она восполняла этот пробел своей решительностью и энтузиазмом.
Шапель остановился. Прю не предавала особого значения их передвижению и теперь оказалась глубоко в саду - далеко от дома, что в любом из общепринятых смыслов выглядело не слишком уместным. Все ее чувства внезапно обострились и сконцентрировались на человеке, находившемся подле нее. От него веяло теплой сладостью, которую она не могла хоть как-то обозначить, и в тусклом свете луны он выглядел словно персонаж из романтических баллад о бесстрашных рыцарях и прекрасных дамах. Никогда прежде она не ощущала подобной сопричастности к человеку, тем более после такого короткого знакомства.
Пруденс отступила, не будучи в силах больше сопротивляться желанию отстраниться. Он не двинулся с места, наблюдая за ней с неким пониманием, тревожившее куда больше, чем ее увлеченность им. Понимал ли Шапель, что если бы ему пришло в голову поцеловать ее, то она не стала бы сопротивляться просто потому, что она желала узнать, каков он на вкус?
- Люди охотятся за Чашей Грааля по двум причинам, мисс Рилэнд.
Очевидно, он даже не догадывался, что нравится ей. И слава Богу.
- Они надеются, что она принесет им богатство и власть, или рассчитывают заполучить бессмертие, - он наклонил голову, внимательно изучая ее. - Что привлекает вас, вы одержимы жадностью или тщеславием?
Не было ни следа насмешки или осуждения в его тоне или выражении лица. Ему просто было любопытно.
- Отчаянье, - произнесла Пруденс срывающимся голосом горькую правду, выдерживая его пристальный взгляд, при том, что это казалось ей довольно унизительным. Не богатство, не вечная молодость, а просто возможность продлить собственную жизнь.
- Лучшая причина из возможных. А как насчет вашего мистера Грея? - Он как бы случайно спрятал руки в карманы, создавая иллюзию безопасности. - Что движет им в охоте за Святым Граалем?
- Во-первых, слово "охота" не совсем подходящий термин. Во-вторых, причина, побудившая Маркуса к поиску, является чистым любопытством ученого, - по крайней мере так он сказал ей, и она ему доверяла. И какие бы у него не были еще на то причины, Прю они откровенно не заботили. - И в-третьих, он не мой мистер Грей, - и в-четвертых, почему он смотрит на нее так, словно понимает, какое именно значение она вкладывает в слово "отчаянье", не имея об этом ни малейшего представления?
Он странно за ней наблюдал.
- Прошу прощения. Я не собирался вас обидеть.
Не смотря на вежливость использованный им формы, его тон выдавал переживаемые им чувства. Его слова прозвучали так, словно он испытывал к ней жалость.
Лучше бы поддразнивал ее.
- Однако, как бы хорошо вы не знали мистера Грея, я посоветовал вам быть осмотрительней, мисс Рилэнд. Поиск Чаши Грааля способен менять характер людей и многое зависит от случая. Ваше стремление найти артефакт делает вас уязвимой для тех, кто не преминул бы воспользоваться случаем.
Он повернулся к ней спиной и продолжил движение.
Шапель говорил так, словно опирался на собственный опыт, но она вернется к этому позже. К тому же он вел себя, как ее бывшая гувернантка, позволяя себе отчитывать ее за недостойное поведение.
- Вы часто бываете в обществе, мистер Шапель?
Он даже не оглянулся, а она осталась стоять.
- Нет.
- Я так и подумала.
Он остановился и наградил ее одним из своих непроницаемых взглядов, что не помешало отразиться выражению сожаления на его лице.
- Я оскорбил вас.
- Да, - челюсть Прю была все еще напряжена. - Полагаю, что именно так.
- Сожалею, - он взъерошил рукой собственные волосы. - Я бываю не очень.... обходителен с людьми.
- Серьезно? - В ее тоне сквозило недоверие. - Я как-то не заметила.
Едва заметная улыбка тронула его губы. Его не задевали ни ее сарказм, ни ее искренность.
- Я уже сказал, что сожалею.
Да, он действительно сожалел. В создавшейся ситуации наиболее благоразумным было бы принять его извинения и принести в свою очередь собственные.
- Я тронута, - произнесла она вместо этого. Она прошла мимо него, возвращаясь обратно к дому. Он снова спрятал руки в карманы, приноравливаясь к ее шагу. У него были красивые руки - длинные, изящные, и сильные. Загорелые предплечья были усыпаны золотистыми волосками, которые мерцали в лунном свете, подобно только что отчеканенному золоту.
- Но я действительно полагаю, что вам следует быть более осторожной.
Прю снова стиснула зубы.
- Разумеется. У вас вероятно куда больше опыта в этом вопросе, нежели у меня.
Только его темные брови едва приподнялись при ее едком ответе, но радость его стремительно улетучилась.
- У меня действительно есть подобный опыт.
Таким образом, она оказалась права - он участвовал раньше в подобных экспедициях. И потерпел поражение. Но ее опыт не будет столь же неудачен. Этого просто не может быть.
- Уверяю вас, сэр, что я потратила колоссальные усилия и провела соответствующую работу.
- В этом я и не сомневаюсь.
Но хоть в этом он проявил понимание.
- Спасибо, - о Господи, она выглядела весьма польщенной! Как ему удалось так легко прикоснуться к самой ее сути за такое короткое время?
Он смотрел на нее так, словно действительно понимал ее, в то время как не было никаких оснований полагать, что он и в самом деле мог. Это одновременно успокаивало и раздражало.
- Но вы сказали, что вами движет отчаянье, а отчаянью не свойственна осторожность, - проклятье, видимо этот человек не в состоянии вовремя остановиться!
- Вы собираетесь и дальше читать мне нотации, мистер Шапель, или просто испытываете мое терпение, пытаясь отыскать его пределы?
Он вновь не выглядел оскорбленным, что еще больше разозлило ее, но его лицо в отражении лунного света казалось довольно-таки напряженным.
- Я был однажды столь же нетерпелив, как и вы, в стремлении раскрыть тайну Чаши Грааля. И в результате моих действий скончался человек.
- Ох.
Неудивительно, что он так настаивал. И то, что она поначалу приняла за снисходительность, теперь обретало совсем иное значение. Какой безмозглой коровой она себя выставила.
Пруденс нерешительно обратилась к нему, коснувшись осторожно пальцами его предплечья.
- Вы хотели бы об этом поговорить?
Его внимательный взгляд скользнул вдоль ее руки так стремительно и был настолько пристальным, что у нее возникло ощущение, что он буквально жжет ее плоть. Однако она не отдернула руку. Инстинкт подсказал ей, что он подобен дикому животному, и что если она станет двигаться слишком резко, он просто атакует ее.
Его взгляд медленно перемещался вдоль ее руки, оставляя след в виде легкого покалывания, пока не достиг ее лица. Странное чувство пронзило ее, когда их глаза встретились. Огонь, который девушка уже замечала раньше, отразился в глубинах его глаз. Должно быть игра лунного света, потому что не у кого не могло быть столь ярких и привлекательных глаз. Создавалось такое впечатление, что его пристальный взгляд манил и призывал ее к нему. Ее тело против воли склонилось к нему и она задохнулась, не в силах сопротивляться этому влечению.
Его твердые чувственные губы разошлись, обнажая удивительно белые зубы. Она увидела, как в свете ночи блеснули его клыки? Нет, этого просто не могло быть - это просто иллюзия ночи.
- Вы снова собираетесь меня укусить?
Он подскочил, освобождая свою руку. И, Шапель помотал головой, словно пытался стряхнуть наваждение.
- Что?
Ощущение того, что хоть на краткий миг, но он тоже был ею очарован, вызвало у нее улыбку. Улыбаясь, Прю показала палец, на котором осталась царапинка.
- Разве это не ваших рук дело?
Шапель внимательно изучал ее фаланги.
- Вы собственно о чем? Тут ничего нет.
Теперь настало очередь Пруденс удивляться. Поднеся пальцы к лицу, поворачивая их так и эдак, она вынуждена было признать, что он был прав. Никакой отметины. Она склонилась над фалангами. Там ничего не было. Царапина бесследно исчезла
Не могла же она себе вообразить подобное и не могла же за такое короткое время царапина просто зажить? А если это была вовсе не царапина, а просто след от чего-нибудь. Но она была готова поклясться...
- Скоро рассвет, - его голос вернул ее к реальности. Мужчина сосредоточенно наблюдал, как бледнеет луна, так что меж его бровей пролегла небольшая складка.- Нам пора возвращаться домой.
Прю позабыла о своей руке и усмехнулась ему в тон:
- Все еще волнуетесь по поводу моей безопасности, мистер Шапель?
Их взгляды встретились. Очевидно, он не разделял ее веселья.
- По поводу своей собственной.
Было совершенно невозможно определить шутит он или нет.
- Слишком большая осторожность может привести к множеству сожалений.
Шапель склонил голову на бок.
- Так же, как и безрассудство.
Он казался слишком серьезным для своего возраста. Она улыбнулась ему.
- У вас накопилось множество сожалений, сэр?
Он спрятал усмешку, как бы разглядывая дорогу у себя под ногами.
- Кажется, вся моя жизнь состоит исключительно из них.
Она понимала его.
- Хорошо, я не стану увеличивать этот список, - откликнулась Прю, борясь с искушением ткнуть пальцем в каменную твердость его груди. - Единственное сожаление, которое бы не должно оказаться в моем списке, когда умру, так это то, что я вовсе никогда не жила.
Его губы сжались, и выражение стало почти холодным, словно он принял это на свой личный счет.
- Надеюсь, с вами этого не случится, Пруденс.
Несколько ошеломленная не только звуком своего имени на его губах, но и серьезностью тона, она смотрела ему в след, когда он развернулся и направился к дому.
Он говорил так, словно полагал, что мог играть какую-то роль в неприятностях в ее жизни, хотя это было по определению смешно. И все же она не могла отделаться от чувства, что от него исходит опасность - не физическая конечно, скорее эмоциональная. Она осуждала его за то, что он ушел, и в тоже время ощущала печаль, из-за пустоты, таящейся в его внимательном взгляде.
Если бы еще хоть раз, пока они идут, увидеть, как он улыбается, или погреться в тепле его похвалы, ей было жаль, что она не могла соответствовать своему имени.
- Спасибо за прогулку.
Шапель спокойно смотрел на нее, закрыв за ними дверь, плотно запечатав их в темноте поместья Росэкоут.
- Я получил огромное удовольствие, мисс Рилэнд.
- Действительно?
Он скромничает или просто сомневается?
- Прошу прощения, если я заставил вас думать иначе.
Ее щеки разрумянились под воздействием ночного бриза. Сладкий аромат ее крови окружал ее, как шлейф изысканных и дорогих духов. Ему хотелось спрятать лицо в изгибе ее шеи и просто вдыхать его.
- Боюсь, я просто не оставила вам выбора, предложив последовать за собой.
Он пожал плечами
- У каждого всегда есть выбор.
В ее глазах вспыхнула радость.
- Даже у джентльмена?
Он улыбнулся
- Я не могу отвечать от лица джентльменов.
Ее мягкий смех согревал его, побуждая рассмеяться вместе с ней.
- Значит, я не оскорбила вас?
- Моя дорогая леди, конечно нет.
Какое-то время она внимательно его изучала, склонив на бок голову.
- Знаете, мистер Шапель, я склонна думать, что вы сказали бы мне правду, если бы я и впрямь оскорбила вас.
Такое короткое знакомство и она уже начинает его понимать.
- Боюсь, не могу блеснуть светским обращением. Вследствие того, что я так долго не был в обществе.
Пруденс кивнула.
- В этом мы родственные души, смею полагать.
Она ведь не серьезно полагала, что у них действительно может быть что-то общее? Она такая легкая, воздушная, полная жизни, и он - олицетворение непроглядной тьмы. И все же Шапель тоже ощущал определенную связь с ней, так же как знал, что она является воплощением всего недосягаемого для него.
И это ему не нравилось. Не нравилось вообще. Это делало ее все более и более притягательной.
- Возможно, - коротко ответил он и улыбнулся, чтобы не обидеть ее. - Я должен вернуться к себе. Спасибо за прогулку и живое общение, мисс Рилэнд. Давно я не получал удовольствия общаться с женщиной, обладающей интеллектом, подобным вашему.
Его похвала заставила ее покраснеть, вызывая боль в его деснах, а так же в других частях его анатомии, одной из которых являлось его сердце.
- Я часто засыпаю только на рассвете, - призналась Прю. - Возможно, мы могли бы продолжить наши прогулки.
Шапель был уверен, что это было бы серьезной ошибкой.
- Без сомнения, продолжим.
Он пожелал ей приятного сна, когда они поднялись вверх по лестнице вместе, что вряд ли бы одобрили ее родственники после оставил ее и отправился к себе в комнату.
Солнце поднялось над горизонтом, когда Шапель зарылся в прохладных простынях своей кровати. В его прибежище было темно, словно в пещере, но только тяжелая драпировка ночных занавесей отделяла его от смерти.
Более добродетельный человек давно бы вышел под палящие лучи солнца, чтобы встретить свою судьбу, как это когда-то сделал Дреукс, но Шапель не стремился встретиться с собственным проклятьем. Он рискнул бы, если бы был уверен, что этот поступок избавит от его от души.
Бог, которому он доверял, не мог быть настолько жестоким, чтобы проигнорировать все прикладываемые Шапелем усилия. Появление вампиров связывают с Лилит, первой жены Адама, и любовницы падшего ангела Сэммэля. Сэммэль сделал свою возлюбленную королевой демонов, и она родила ему первого вампира. Бесспорно, ничего достойного не могло быть в подобном обличи, но он все еще надеялся, что его душа потеряна не навсегда. Мулинекс постоянно твердил им, что в то время, как Бог проклял вампиров, обрекая скитаться их в ночи, он так же позволил им существовать, что означало, что для Шапеля и его товарищей отведена определенная роль. Кровавый Грааль, так называли Шапель и его товарищи чашу, из которой пили кровь злодеев, была наполнена сутью Лилит в наказание за ее предательство Сэммэлем. Именно через Лилит Бог обнаружил, что ангелы, которым он доверял, устроили заговор против детей человеческих. За ее двуличность Сэммэль проклял Лилит, превратив ее в тридцать серебряников, чтобы передавать от человека к человеку, как она того и заслуживала. Иуда Искариот был одним из людей, получившим это серебро.
Из серебра была выплавлена чаша, вскоре после предательства Христа. Никто не знал в то время, что тамплиеры завладели ею, так как они пытались скрыть от мира ее существование. В то время как Шапель отпил из нее, и она вылечила его, он полагал, что это Священный Грааль, и его друзья присоединились к нему. Они были все заражены проклятием Лилит.
Поначалу, сила казалась удивительной и даже захватывающей. Он даже на какое-то время забыл о Мари. Но затем Дреукс покончил с собой, не в силах больше выносить как само бессмертие, так и его безнравственность. И все резко изменилось для них.
И когда каждый из них решил идти своим путем: Темпл взял на себя обязанности охранять Кровавый Грааль. Тинтагль в Корнуолле, где чаще всего искали Священный Грааль, - было одним из мест, где он мог скрываться, но даже Шапель не знал его точного местоположения.
Он и Мулинекс должны были курировать раскопки. Если Священный Грааль действительно будет обнаружен, они должны будут затребовать его для Священной Римской Империи. Если же найдут Кровавый Грааль, ему следовало сделать так, чтобы она не попала в руки тех, кто может злоупотребить ею, и защитить людей от Темпла, который мог бы оказаться не совсем вменяем после стольких лет уединения и дикой жажды людской крови.
Наличие крови позволяло контролировать Демона внутри.
Не удовлетворивший своих потребностей демон становился хуже испорченного ребенка, стремительно регрессируя, доводя человека до убийственного исступления. Он наблюдал это, когда Дреукс решил отрицать жажду крови. Потребовались нечеловеческие усилия Шапеля, чтобы усмирять друга.
Темпл скорее бы умер, чем навредил кому-нибудь из людей, но он был вынужден поддерживать себя в голодном состоянии, чтобы его восприятие оставалось острым, а инстинкты в готовности защитить чашу, если ей что-нибудь угрожало. Что обратилось бы против тех, кто случайно наткнулся на него. Неизвестно как бы он себя повел, столкнувшись с группой охотящихся за сокровищами людей.
Мулинекс убедил Шапеля приехать потому, что он был единственным, кто способен противостоять Темплу, и он был прав. Но кто защитит невинных от самого Шапеля? Способного причинить боль, если его собственный контроль будет утрачен. Так же нельзя не упомянуть тот факт, что кто-нибудь наверняка заметит, что его не видно днем, и он избегает солнца, словно чумы. Как давно он видел солнце в последний раз и мог ощутить его тепло на своем лице? Так давно, что ему начало казаться, что он никогда и не имел подобного опыта.
И теперь здесь оказалась Пруденс Рилэнд, умная и теплая, подобная солнцу, та, о которой можно было только мечтать. Удовольствие находиться подле нее было равносильно возможности запрокинуть лицо к июльскому полуденному небу. Волны надежды, исходящие от нее, несли успокоение и страдание одновременно. Напоминая ему о том, что он утратил.
Нет, не обо всем. Он не утратил надежду. Возможно свою веру, но не надежду. Он позволил церкви шпынять и наставлять, изучать и унижать его. Он даже позволил заклеймить себя крестом на его правом плече. Каленое серебро прожгло его плоть, оставив розовый рубец, не перестававший зудеть и по сей день. Единственная отметина, которая осталась у него с тех пор, как он стал вампиром. Это как-то помогло спасти его душу? Сомневаюсь.
Его надежда не была утрачена, она была глубоко погребена, и появление Пруденс Рилэнд сделало эту могилу более мелкой, чем прежде.
Он был поражен собственному стремлению защитить ее. Когда она коснулась его, спросив, не желает ли он поговорить о смерти Дреукса, он испытал боль, которой не испытывал прежде. Словно его сердце раскололось пополам.
Почему ее должна волновать эта боль?
Он поклялся себе, что проклятие Лилит никогда не коснется ее.
Не все, кого коснулось проклятие Лилит, были похожи на Темпла, Шапеля или даже Бишопа в этом отношении. Другие рассматривали это проклятье, как своего рода превосходство. Или тьма полностью поглотила их, как это случилось с Санти. Прошло столько времени, но он помнил, как их друг отвернулся от них и уехал, чтобы получать удовольствие от того, чем он стал. Шапель не желал погружаться во тьму, невзирая на то, что к этому призывала его собственная суть, убеждая признать истинное положение вещей.
Он не желал, чтобы тьма окутала Пруденс.
Не желал вообще иметь к чему либо подобному отношение, как он сказал Мулинексу, перед тем, как уехать из Франции. Последствия были бы слишком ужасными, если бы он потерпел неудачу.
- Если я кого-то убью, - предупредил Шапель, открывая старый платяной шкаф, - их кровь будет на ваших руках.
Пожилой человек покачал головой с печальным выражением на лице.
- Нет, мой дорогой. Их кровь будет на твоих губах, и даже Бог не в состоянии избавить тебя от этого.
Гнев затопил вены Шапеля. Его сердце, разгоряченное им, гулко стучало, пробуждая его голод. Клыки выскользнули из десен, глаза пылали, кожа горела. Молниеносно он сжал кулак и пробил им стену подвала. Он пробил им кирпич и земную толщу, погрузив руку по самое плечо.
Мулинекс вскочил на ноги, опрокинув стул. Священник, испытывал такой животный ужас, уставившись на него, что Шапель мог учуять его запах, подобный аромату розы. Поскольку гнев постепенно ослабевал, его место заняло чувство вины. Мулинекс никогда прежде не смотрел на него так - никогда.
Шапель нарочито медленно извлек его израненную руку из стены, потому что не хотел пугать своего друга еще больше. Он стряхнул грязь с рукава своей одежды.
- Простите меня, - произнес вампир, избегая смотреть ему в глаза. - Я не знаю, что на меня нашло.
Краем глаза заметил, что Мулинекс поднял стул и придвинул его обратно к столу.
- Прощаю. Моя кровь не доставит тебе удовольствия, и ты расстроен, что за все время, что ты боролся, ты так и не обрел желаемого и не получил никакой награды.
- Вы действительно так думаете? Что я жажду вознаграждения? - Ему была противна сама мысль, что кровь Мулинекса была тем, в чем он действительно нуждался.
- Возможно, ты обретешь свое спасение в Англии, - тон Мулинекса звучал обнадеживающе.
Улыбка Шапеля была горька, как воспоминание о той беседе, прежде чем он уснул. Может Мулинекс был в чем-то прав, но единственное, что ожидало его в Англии, было искушение, с которым он был просто не в состоянии бороться.
Переводчики: aveeder (Ирина), MeMik (Елена), dark_angel2000
Бета-редактор: dark_angel2000, Адилия
