Тинтагль, Корнуэл
1899 год
- Ты уговорила отца на покупку земельного участка потому, что рассчитываешь отыскать там Священный Грааль?
Пруднес Риленд знала, что сестра вряд ли ее поймет.
- Да.
На симпатичном лице Кэролайн, что скрывалось под полями ее шляпки, проявилось беспокойств.
- Дорогая, ты хватаешься за соломинку.
Может быть, Кэролайн понимала ее куда лучше, чем полагала Прю.
Прю стиснула зубы, щурясь на солнце – шляпка вовсе не защищала ее.
- Возможно.
Они возвращались из деревни. Кэролайн ехала верхом на серой кобыле, а Прю - на каштановом мерине. В обществе мужчин, проводивших все время на охоте,) и сестер, занятых рукоделием, Кэролайн и Прю нужно было развеяться где-нибудь, где был свежий воздух и все дышало жизнью. Развеяться чем-то, что могло привести мысли Прю в порядок и чего бы она не избегала.
День выдался теплым, даже слишком для ее потрясающего темно-зеленого бархатного костюма, так хорошо сидящего на ней. Но Кэро настояла на еще одной последней поездке, прежде чем беременность ограничит ее в этой возможности. Пот проступал под подкладкой корсета Прю, вызывая нестерпимый зуд. Она с удовольствием поскребла бы его, если это принесло хоть какую-нибудь пользу. Вместо этого она стиснула зубы, побуждая мерина перейти на рысь.
Казалось, ее сестра притихла, как природа перед бурей. Кэролайн знала, что она физически не могла переносить неловкое молчание. Ей обязательно нужно было его чем-нибудь заполнить.
- Разве оно не стоит того, если Чаша Грааля окажется там? - Прю говорила не столько о своей личной выгоде, сколько о великой пользе в мировом масштабе.
- Только если она действительно существует, как утверждает легенда, - Кэролайн покачала головой, и солнце заиграло на медных прядях ее волос. - Серьезно, Прю. Чаша Грааля так же неуловима, как и Ноев Ковчег! Разве ты не задумывалась о том, что если бы она и в правду существовала, то кто-нибудь уже неприменимо нашел бы ее?
- Возможно, никто до сих пор не пытался рассмотреть это в верном ракурсе, - может быть, она и впрямь хваталась за соломинку, но что еще ей оставалось делать?
В зеленых глазах Кэролайн плескалось беспокойство.
- Я переживаю за тебя.
И это касалось не только охоты за Чашей Грааля. Прю посмотрела вдаль. Безусловно, сестра за нее волновалась. Все в ее семье волновались. Они будут волноваться до тех пор... пока не заставит волноваться их еще больше.
Она повернулась к собеседнице, и улыбка заиграла на ее лице.
- Я в порядке, Кэро.
Сестра отшатнулась, словно от плевка.
- Ты не в порядке! Ты... – замолчала та, задохнувшись на полуслове.
Ох, она ведь не собирается плакать? Бедная Кэролайн была самой эмоциональной из них - самой доброй терпеливой, с самым замечательным характером. Ее волосы и глаза были столь же светлыми, как и ее дух, в то время как собственное сочетание каштанового с орешником делало Прю более темной, более невзрачной. Кэро тут же разревелась, и это каждый раз просто разбивало ей сердце.
Улыбка погасла на лице Прю. Склонившись и рискуя упасть между их лошадьми, девушка прикоснулась к руке своей сестры:
- Я в порядке, Кэро. Вне зависимости от того, чем все закончится, со мной все будет хорошо.
Она искренне надеялась на это, что, впрочем, не упрощало саму возможность принять подобное.
Сдерживая слезы и фыркнув в ответ, Кэролайн кивнула. Пруденс взяла себя в руки, как только они свернули на просеку, ведущую к поместью отца. Оставшуюся часть поездки она и Кэролайн обсуждали всякие пустяки - главным образом новую печатную машинку, которую муж Кэролайн, Уолтер, заказал для нее. Но как бы то ни было, осадок от прежней беседы все-таки витал над ними.
Небольшая группа господ стояла полукругом у автомобиля. И здесь не было ничего удивительного. Томас Рилэнд был очень общительным человеком, и часто приглашал друзей или сам навещал их вместе со своей семьей, гостя по месяцу, а то и дольше, и соседи охотно присоединялись к различному роду пикникам. Судя по размеру группы и объекту, вокруг которого они расположились, это было нечто большее, нежели обычные разговоры.
Их отец собирался прокатиться на автомобиле - гоночном автомобиле, произведенном Деймлер Компани. Очевидно, остальные господа собрались для демонстрации его достоинств. Даже Прю знала, что гоночный автомобиль Деймлера был способен развить скорость около пятидесяти миль в час. Она была в курсе потому, что ей сообщил об этом отец, а, к сожалению, не потому, что непосредственно ей доводилось испытать на себе этот захватывающий опыт. В ее присутствие он никогда не развивал большую скорость.
Начиная с посещения автомобильного шоу в Ричмонде прошлым летом, Томас Риленд стал прямо-таки одержим этим новым видом транспорта и являлся одним из немногих отважившихся иметь у себя это хитрое изобретение. Сестра Прю Джорджия считала это опасным, и что джентльмену возраста их отца вовсе не пристало развлекаться подобным образом, но Прю нравилось кататься на красном авто с черными кожаными сидениями. Отец не дозволял ей управлять им самостоятельно, утверждая, что это ради ее собственной безопасности.
Пруденс видела, что отец считал это своего рода безумием. Вряд ли она могла быть безумнее его. Именно это она собиралась обсудить с ним, потому что не желала тратить остаток жизни на то, что с ней будут обращаться так, словно она создана из хрусталя. Настанет время, когда он сам попросит свою младшую дочь взять его на прогулку в Деймлере. Время, когда ему придется больше беспокоится за автомобиль, а не за нее.
Прю и Кэролайн поприветствовали отца и его гостей как положено по этикету. Томас Рилэнд окинул Прю взглядом с головы до ног, присматриваясь к ее лицу, словно ожидая увидеть на нем признаки усталости или боли. Милый Папа, он был настолько заботлив. Она улыбнулась ему, пожелав собравшимся хорошего дня.
Прю стянула перчатки, когда они вошли в прохладный интерьер дома. Она любила этот дом. Он был светлым, к тому же по ночам наполнялся завораживающими полутенями. Будучи ребенком, ей нравились его укромные уголки и закоулки, которых старались избегать сестры. Казалось, что никто и никогда был не в состоянии понять, что она просто не хочет быть найденной.
Странно, что теперь Прю так боялась темноты, если любила ее в детстве. Возможно потому, что ребенок еще не предполагает, что темнота может стать вечной.
Отстегнув булавку, она сняла небольшую овальную шляпку, довольная тем, что, наконец, избавилась от нее.
- Чаю, Кэро?
Сестра мягко фыркнула, невольно вызываю у Прю улыбку на лице.
- Конечно. Почему ты каждый раз задаешь мне один и тот же вопрос?
Девушка усмехнулась, когда они пересекали итальянский мраморный пол, и стук их каблучков гулко отдавался на полированной поверхности кремовой плитки.
- Потому что я надеюсь, что ты когда-нибудь скажешь "нет".
- Отказаться от чая? Никогда.
Пока они шли, Прю с наслаждением вдыхала цветочные ароматы. Свежие цветы, воск, лимон, гвоздика. Запахи, которые окружали ее всю жизнь, запахи, которые успокаивали ее, когда ничего больше уже не помогало.
Как члену одной из самых богатых семей Англии отцу Прю принадлежало значительное состояние, но поместье Росэкоут перешло в их семью от друга дедушки Томаса. Очевидно, покойный граф Кэрнуэл питал особую симпатию к самому юному внуку Дэвлина Рилэнда и подарил ему поместье, при его вступлении в брак. Поскольку родители Прю произвели на свет четырех девочек, то дом в конечном итоге достанется старшему сыну одной из дочерей. Наследство было не тем, о чем ей стоило волноваться.
Она и Кэролайн вместе вошли в комнату. Тяжелые гардины сливочного цвета специально задрапировали так, чтобы солнечный свет проникал в комнаты, но не портил мебель прямым попаданием солнечных лучей. Стены и ковер были близки по тону к сливкам, контрастируя с рисунком на стульях и диванах. Изящный орнамент Уильяма Морриса предоставлял собой смелый набор цветов с его водоворотами синих, золотых, красных, зеленых оттенков.
- Так как насчет мистера Грея? - спросила Кэролайн, изящно расположившись на одном из стульев.
- Маркуса? - Прю свела брови, приготовившись звонить, чтобы принесли чай. Она что-то упустила? - Что насчет него?
Кэролайн невинно пожала узкими плечами, стягивая лайковые перчатки, перебирая в воздухе пальцами.
- Он кажется достаточно приличным джентльменом.
Он... Пруденс познакомилась с ним на лекции, которую он читал в Лондоне около года тому назад, когда устав от бесконечных вечеринок и однообразного времяпрепровождения, она наткнулась на рекламу лекций Маркуса, посвященных Священному Граалю. Прю, выросшая в легендарном месте рождения Короля Артура, считала себя прекрасно осведомленной обо всем, что касалось легенды о Священном Граале. Она когда-то мечтала стать историком или археологом, но эти мечты оказались нереальными, как и многие другие.
Маркус вернул ей то неповторимое волнение, которое она испытывала всегда, когда речь заходила о Чаше Грааля. Он предоставил факты и случаи, подтверждающие реальность ее существования, а не только предположения и теории. В течение лекции Маркус шаг за шагом доказывал, что Чаша Грааля действительно существует, а для Прю сотворил нечто большее. Он подарил ей надежду. И тогда то, что прежде было просто привлекательным с исторической точки зрения, превратилось в ее личную, своего рода, навязчивую идею.
Прю обратилась к нему после лекции. Они говорили об Артуре, Чаше Грааля и Тинтагле, и когда Прю упомянула руины, расположенные не далеко от поместья ее отца, где они играли еще детьми, Маркус Грей очень заинтересовался, особенно когда она рассказала ему, что прежде чем обрушился проход, ей удавалось найти там кое-что напоминавшее экспонаты многовековой давности. Последующие несколько дней все время, не занятое уважаемыми господами нанятых ее отцом, она проводила с Маркусом, и к концу недели они оба были абсолютно убеждены в необходимости проведения раскопок на этих руинах.
Прю с головой окунулась в проект со всей свойственной ей самоотдачей. Пруденс даже не пришлось умолять отца, чтобы тот купил эту землю. Он во многом потворствовал ей, возможно отчасти разделяя ее энтузиазм.
Она была совершенно очарована Маркусом, принимая их дружбу за нечто большее. Однако он был в достаточной степени джентльменом, чтобы обмануть ее после страстного поцелуя. Долгое время Прю задавалась вопросом, были ли ее "обстоятельства" причиной послужившей его отказом, но теперь отчетливо видела то, что изначально было вероятно очевидным для него. Они были замечательными друзьями, но не возлюбленными. Маркус был ей как брат, которого у нее никогда не было. Слава богу, он понимал, что для нее самой будет лучше.
Также Маркус куда лучше разбирался в ситуации связанной с католицизмом, чем сама Прю. Он не меньше Прю не хотел, чтобы во время раскопок присутствовали посторонние, но полагал, что это будет благотворным сотрудничеством. Вся церковь хотела получить доступ к тому, что они обнаружат в результате раскопок, тем более к чему-то настолько значимому, как Священный Грааль, и пусть он лучше находится в руках людей способных защитить его и отнестись с должным уважением.
Они получат Чашу Грааля, как только у Прю появится возможность воспользоваться ею. Все, что ей было нужно, это один глоток из нее, после чего они могут забрать и запереть чашу.
Тем не менее, ей было любопытно, каким образом Ватикан узнал о ее скромном проекте. Она вовсе не афишировала тот факт, что собирается отыскать чашу, способную исцелить больного или подарить вечную жизнь.
- Ну?
Пристальный взгляд Прю сконцентрировался на сестре.
- Что?
Кэролайн изобразила подобное колесу движение кистью.
- Так он тебе нравится или нет?
Взяв Кэролайн за руки, Прю опустилась на диван.
- Нет, не в то смысле, который ты в это вкладываешь.
Она произнесла это, не испытывая угрызения совести, потому что это было именно так.
Кэролайн открыла, было, рот, чтобы что-то возразить, но внезапно открывшаяся дверь остановила ее. Служанка принесла им чай и, буквально наступая ей на пятки, вошел Маркус Грей.
Двадцативосьмилетний Маркус представлял из себя очаровательную смесь поэта, ученого и авантюриста. Он был высок, подтянут и широкоплеч, и обладал узкими бедрами и довольно длинными ногами. Пышные волосы как всегда были взъерошены, на щеках играл румянец от продолжительного пребывания на свежем воздухе. Невзирая на все усилия состарить его, солнце не слишком преуспело в этом, наградив кожу лица только здоровым загаром. Большие голубые глаза, подобные драгоценным камням, засияли, когда он заметил Прю.
- Не помешал, надеюсь.
- Конечно, нет, - с очаровательной улыбкой отозвалась Кэролайн. - Присаживайтесь, мистер Грей. Присоединяйтесь к нашему чаепитию.
Не дожидаясь в дальнейших уговорах, Маркус расположился на другом конце дивана, на котором сидела Прю, и развернулся к ней со всем удобством человека, нисколько не заинтересованного ею как женщиной. Ее тщеславие было задето, но стоит ли беспокоиться?
- Чем сегодня были заняты, Маркус? - спросила Прю, отпив немного чаю. Он предпочитал со сливками и несколькими кусочками сахара.
- Ваш отец показал мне руины на месте часовни, которая когда-то там располагалась, и сказал, что я могу копаться и исследовать, сколько моей душе угодно, - открытая улыбка осветила его лицо. - Я так и поступил.
Прю улыбнулась ему в ответ. Довольно сложно не разделит счастье Маркуса. Кэролайн определенно выглядела довольной.
- Я полагала, что мы договорились, что вы не будете вести раскопки без меня, - ее голос прозвучал довольно-таки укоризненно.
- Вы что-нибудь нашли?
Он пожал плечами.
- Старые очки и ботинок, но это вовсе не то, ради чего я сюда приехал, разыскивая вас.
- Произошло что-то еще? - Надежда затрепетала в ее животе. - Что-то связанное с Чашей Грааля?
Он продемонстрировал открытое письмо.
- Я снова получил известие от своего друга из Франции.
Друга? Так он называл высокомерного щуплого священника, который поддерживал с ним связь? Прю отложила свою ложку на блюдце, пытаясь утихомирить внутреннее волнение.
- Чего он желает на этот раз?
Маркус глотнул чая.
- Пишет, что двое представителей его церкви прибудут сюда в течение двух или трех дней.
- Так скоро? - Это становилось даже интересным. - По-видимому, церковь очень заинтересована в том, что мы собираемся найти.
Она старалась говорить непринужденно, но ее не оставляло странное тревожное чувство. Если католики были так заинтересованы ее скромными изысканиями, то у них должны были основания полагать, что там действительно что-то есть! Что касается причастности церкви к происходящему, то она вовсе не рассматривала это как добрый знак.
Откашлявшись, Прю придала своему лицу выражение вежливой сдержанности.
- Кого они посылают?
Отставив свою теперь уже почти пустую чашку, Маркус развернул письмо. Его пристальный взгляд пробежался по бумаге, пока он не обнаружил, интересующую его информацию.
- Отец Френсис Молинеукс и человек под именем мистер Шапель.
- Шапель? - Рот девушки искривился в усмешке. - Интересно, его никогда не дразнили - человек под именем мистер Шапель, работающий на церковь.
Маркус хихикнул.
- Возможно, он счел собственное имя признаком своего истинного призвания. Мне еще нужно многое сделать, чтобы подготовиться к их приезду. Безусловно, они захотят увидеть все наши обоснования и исследования.
Прю внимательно взглянула на него из-под выгнутых в удивлении бровей, когда решила уточнить.
- Они будут изучать все наши разработки и изыскания?
Он снова усмехнулся.
- Нет.
Она усмехнулась в ответ, ощущая себя заговорщицей.
Покончив с чаем одним большим глотком, Маркус извинился, поскольку собирался перебрать свои бумаги, прежде чем показать их Католическим представителям.
- Я не понимаю, почему ты не пытаешься его заинтриговать, - смело продолжила Кэролайн как только они снова одни остались. - Он очаровательный мужчина.
Очаровательный было подходящим словом для описания Маркуса.
- Я не желаю заинтриговывать его, - пояснила Прю, попивая чай. - А даже если бы и хотела, ты прекрасно знаешь, что я не должна поступать подобным образом.
- Почему? - Самообладание Кэролайн, похоже, подошло к концу. - Почему ты не можешь позволить себе этого? Что дурного в том, чтобы позволить себе быть немного счастливее?
Прю сдвинула брови, с усилием сглотнув
- Ты понимаешь почему, Кэролайн, - при обычных обстоятельствах ее сестра вряд ли решилась бы на такое скандальное предположение. С другой стороны, репутация не то, о чем сейчас действительно стоило волноваться Прю. И она солгала, если бы сказала, что не задавалась подобным вопросом.
Какое-то время Прю видела боль в глазах сестры, пока лицо той не стало выражать крайнюю степень расстройства. Чашка и блюдце загрохотала, когда Кэролайн возвратила ее на поднос. Она встала, пытаясь казаться строгой и сдержанной.
- Мы все приходим в этот мир, зная, что когда-нибудь умрем, Прю.
- Да. - Прю старалась придать нежность своему тону, при том, что ей невыносимо хотелось кричать. Ей хотелось кричать о несправедливости всего этого. - Но большинство предполагают, что доживут до глубокой старости и седых волос. Я, возможно, не доживу до следующего года.
Ее пронзил пристальный взгляд сестры. Кэролайн собиралась придать своему образу драматизм, являя еще один из своих многочисленных талантов.
- Это еще один довод, чтобы прекратить работу, пока ты еще жива.
В глазах Кэролайн блестели слезы, когда она выскочила из комнаты подобно примадонне.
Вид ее слез разбил сердце Прю.
Она резко откинулась на диван и закрыла лицо руками. Кэро не понимала. И у Прю не было возможности объяснить, что она намерена бороться за жизнь, только не тем способом, который видела Кэро. Пруденс надеялась на чудо, и оно было настолько близко, что ей стоит попытаться.
Как она могла надеяться, что кто-то сумеет понять, что она боится "жизни" так же, как и смерти?
1899 год
- Ты уговорила отца на покупку земельного участка потому, что рассчитываешь отыскать там Священный Грааль?
Пруднес Риленд знала, что сестра вряд ли ее поймет.
- Да.
На симпатичном лице Кэролайн, что скрывалось под полями ее шляпки, проявилось беспокойств.
- Дорогая, ты хватаешься за соломинку.
Может быть, Кэролайн понимала ее куда лучше, чем полагала Прю.
Прю стиснула зубы, щурясь на солнце – шляпка вовсе не защищала ее.
- Возможно.
Они возвращались из деревни. Кэролайн ехала верхом на серой кобыле, а Прю - на каштановом мерине. В обществе мужчин, проводивших все время на охоте,) и сестер, занятых рукоделием, Кэролайн и Прю нужно было развеяться где-нибудь, где был свежий воздух и все дышало жизнью. Развеяться чем-то, что могло привести мысли Прю в порядок и чего бы она не избегала.
День выдался теплым, даже слишком для ее потрясающего темно-зеленого бархатного костюма, так хорошо сидящего на ней. Но Кэро настояла на еще одной последней поездке, прежде чем беременность ограничит ее в этой возможности. Пот проступал под подкладкой корсета Прю, вызывая нестерпимый зуд. Она с удовольствием поскребла бы его, если это принесло хоть какую-нибудь пользу. Вместо этого она стиснула зубы, побуждая мерина перейти на рысь.
Казалось, ее сестра притихла, как природа перед бурей. Кэролайн знала, что она физически не могла переносить неловкое молчание. Ей обязательно нужно было его чем-нибудь заполнить.
- Разве оно не стоит того, если Чаша Грааля окажется там? - Прю говорила не столько о своей личной выгоде, сколько о великой пользе в мировом масштабе.
- Только если она действительно существует, как утверждает легенда, - Кэролайн покачала головой, и солнце заиграло на медных прядях ее волос. - Серьезно, Прю. Чаша Грааля так же неуловима, как и Ноев Ковчег! Разве ты не задумывалась о том, что если бы она и в правду существовала, то кто-нибудь уже неприменимо нашел бы ее?
- Возможно, никто до сих пор не пытался рассмотреть это в верном ракурсе, - может быть, она и впрямь хваталась за соломинку, но что еще ей оставалось делать?
В зеленых глазах Кэролайн плескалось беспокойство.
- Я переживаю за тебя.
И это касалось не только охоты за Чашей Грааля. Прю посмотрела вдаль. Безусловно, сестра за нее волновалась. Все в ее семье волновались. Они будут волноваться до тех пор... пока не заставит волноваться их еще больше.
Она повернулась к собеседнице, и улыбка заиграла на ее лице.
- Я в порядке, Кэро.
Сестра отшатнулась, словно от плевка.
- Ты не в порядке! Ты... – замолчала та, задохнувшись на полуслове.
Ох, она ведь не собирается плакать? Бедная Кэролайн была самой эмоциональной из них - самой доброй терпеливой, с самым замечательным характером. Ее волосы и глаза были столь же светлыми, как и ее дух, в то время как собственное сочетание каштанового с орешником делало Прю более темной, более невзрачной. Кэро тут же разревелась, и это каждый раз просто разбивало ей сердце.
Улыбка погасла на лице Прю. Склонившись и рискуя упасть между их лошадьми, девушка прикоснулась к руке своей сестры:
- Я в порядке, Кэро. Вне зависимости от того, чем все закончится, со мной все будет хорошо.
Она искренне надеялась на это, что, впрочем, не упрощало саму возможность принять подобное.
Сдерживая слезы и фыркнув в ответ, Кэролайн кивнула. Пруденс взяла себя в руки, как только они свернули на просеку, ведущую к поместью отца. Оставшуюся часть поездки она и Кэролайн обсуждали всякие пустяки - главным образом новую печатную машинку, которую муж Кэролайн, Уолтер, заказал для нее. Но как бы то ни было, осадок от прежней беседы все-таки витал над ними.
Небольшая группа господ стояла полукругом у автомобиля. И здесь не было ничего удивительного. Томас Рилэнд был очень общительным человеком, и часто приглашал друзей или сам навещал их вместе со своей семьей, гостя по месяцу, а то и дольше, и соседи охотно присоединялись к различному роду пикникам. Судя по размеру группы и объекту, вокруг которого они расположились, это было нечто большее, нежели обычные разговоры.
Их отец собирался прокатиться на автомобиле - гоночном автомобиле, произведенном Деймлер Компани. Очевидно, остальные господа собрались для демонстрации его достоинств. Даже Прю знала, что гоночный автомобиль Деймлера был способен развить скорость около пятидесяти миль в час. Она была в курсе потому, что ей сообщил об этом отец, а, к сожалению, не потому, что непосредственно ей доводилось испытать на себе этот захватывающий опыт. В ее присутствие он никогда не развивал большую скорость.
Начиная с посещения автомобильного шоу в Ричмонде прошлым летом, Томас Риленд стал прямо-таки одержим этим новым видом транспорта и являлся одним из немногих отважившихся иметь у себя это хитрое изобретение. Сестра Прю Джорджия считала это опасным, и что джентльмену возраста их отца вовсе не пристало развлекаться подобным образом, но Прю нравилось кататься на красном авто с черными кожаными сидениями. Отец не дозволял ей управлять им самостоятельно, утверждая, что это ради ее собственной безопасности.
Пруденс видела, что отец считал это своего рода безумием. Вряд ли она могла быть безумнее его. Именно это она собиралась обсудить с ним, потому что не желала тратить остаток жизни на то, что с ней будут обращаться так, словно она создана из хрусталя. Настанет время, когда он сам попросит свою младшую дочь взять его на прогулку в Деймлере. Время, когда ему придется больше беспокоится за автомобиль, а не за нее.
Прю и Кэролайн поприветствовали отца и его гостей как положено по этикету. Томас Рилэнд окинул Прю взглядом с головы до ног, присматриваясь к ее лицу, словно ожидая увидеть на нем признаки усталости или боли. Милый Папа, он был настолько заботлив. Она улыбнулась ему, пожелав собравшимся хорошего дня.
Прю стянула перчатки, когда они вошли в прохладный интерьер дома. Она любила этот дом. Он был светлым, к тому же по ночам наполнялся завораживающими полутенями. Будучи ребенком, ей нравились его укромные уголки и закоулки, которых старались избегать сестры. Казалось, что никто и никогда был не в состоянии понять, что она просто не хочет быть найденной.
Странно, что теперь Прю так боялась темноты, если любила ее в детстве. Возможно потому, что ребенок еще не предполагает, что темнота может стать вечной.
Отстегнув булавку, она сняла небольшую овальную шляпку, довольная тем, что, наконец, избавилась от нее.
- Чаю, Кэро?
Сестра мягко фыркнула, невольно вызываю у Прю улыбку на лице.
- Конечно. Почему ты каждый раз задаешь мне один и тот же вопрос?
Девушка усмехнулась, когда они пересекали итальянский мраморный пол, и стук их каблучков гулко отдавался на полированной поверхности кремовой плитки.
- Потому что я надеюсь, что ты когда-нибудь скажешь "нет".
- Отказаться от чая? Никогда.
Пока они шли, Прю с наслаждением вдыхала цветочные ароматы. Свежие цветы, воск, лимон, гвоздика. Запахи, которые окружали ее всю жизнь, запахи, которые успокаивали ее, когда ничего больше уже не помогало.
Как члену одной из самых богатых семей Англии отцу Прю принадлежало значительное состояние, но поместье Росэкоут перешло в их семью от друга дедушки Томаса. Очевидно, покойный граф Кэрнуэл питал особую симпатию к самому юному внуку Дэвлина Рилэнда и подарил ему поместье, при его вступлении в брак. Поскольку родители Прю произвели на свет четырех девочек, то дом в конечном итоге достанется старшему сыну одной из дочерей. Наследство было не тем, о чем ей стоило волноваться.
Она и Кэролайн вместе вошли в комнату. Тяжелые гардины сливочного цвета специально задрапировали так, чтобы солнечный свет проникал в комнаты, но не портил мебель прямым попаданием солнечных лучей. Стены и ковер были близки по тону к сливкам, контрастируя с рисунком на стульях и диванах. Изящный орнамент Уильяма Морриса предоставлял собой смелый набор цветов с его водоворотами синих, золотых, красных, зеленых оттенков.
- Так как насчет мистера Грея? - спросила Кэролайн, изящно расположившись на одном из стульев.
- Маркуса? - Прю свела брови, приготовившись звонить, чтобы принесли чай. Она что-то упустила? - Что насчет него?
Кэролайн невинно пожала узкими плечами, стягивая лайковые перчатки, перебирая в воздухе пальцами.
- Он кажется достаточно приличным джентльменом.
Он... Пруденс познакомилась с ним на лекции, которую он читал в Лондоне около года тому назад, когда устав от бесконечных вечеринок и однообразного времяпрепровождения, она наткнулась на рекламу лекций Маркуса, посвященных Священному Граалю. Прю, выросшая в легендарном месте рождения Короля Артура, считала себя прекрасно осведомленной обо всем, что касалось легенды о Священном Граале. Она когда-то мечтала стать историком или археологом, но эти мечты оказались нереальными, как и многие другие.
Маркус вернул ей то неповторимое волнение, которое она испытывала всегда, когда речь заходила о Чаше Грааля. Он предоставил факты и случаи, подтверждающие реальность ее существования, а не только предположения и теории. В течение лекции Маркус шаг за шагом доказывал, что Чаша Грааля действительно существует, а для Прю сотворил нечто большее. Он подарил ей надежду. И тогда то, что прежде было просто привлекательным с исторической точки зрения, превратилось в ее личную, своего рода, навязчивую идею.
Прю обратилась к нему после лекции. Они говорили об Артуре, Чаше Грааля и Тинтагле, и когда Прю упомянула руины, расположенные не далеко от поместья ее отца, где они играли еще детьми, Маркус Грей очень заинтересовался, особенно когда она рассказала ему, что прежде чем обрушился проход, ей удавалось найти там кое-что напоминавшее экспонаты многовековой давности. Последующие несколько дней все время, не занятое уважаемыми господами нанятых ее отцом, она проводила с Маркусом, и к концу недели они оба были абсолютно убеждены в необходимости проведения раскопок на этих руинах.
Прю с головой окунулась в проект со всей свойственной ей самоотдачей. Пруденс даже не пришлось умолять отца, чтобы тот купил эту землю. Он во многом потворствовал ей, возможно отчасти разделяя ее энтузиазм.
Она была совершенно очарована Маркусом, принимая их дружбу за нечто большее. Однако он был в достаточной степени джентльменом, чтобы обмануть ее после страстного поцелуя. Долгое время Прю задавалась вопросом, были ли ее "обстоятельства" причиной послужившей его отказом, но теперь отчетливо видела то, что изначально было вероятно очевидным для него. Они были замечательными друзьями, но не возлюбленными. Маркус был ей как брат, которого у нее никогда не было. Слава богу, он понимал, что для нее самой будет лучше.
Также Маркус куда лучше разбирался в ситуации связанной с католицизмом, чем сама Прю. Он не меньше Прю не хотел, чтобы во время раскопок присутствовали посторонние, но полагал, что это будет благотворным сотрудничеством. Вся церковь хотела получить доступ к тому, что они обнаружат в результате раскопок, тем более к чему-то настолько значимому, как Священный Грааль, и пусть он лучше находится в руках людей способных защитить его и отнестись с должным уважением.
Они получат Чашу Грааля, как только у Прю появится возможность воспользоваться ею. Все, что ей было нужно, это один глоток из нее, после чего они могут забрать и запереть чашу.
Тем не менее, ей было любопытно, каким образом Ватикан узнал о ее скромном проекте. Она вовсе не афишировала тот факт, что собирается отыскать чашу, способную исцелить больного или подарить вечную жизнь.
- Ну?
Пристальный взгляд Прю сконцентрировался на сестре.
- Что?
Кэролайн изобразила подобное колесу движение кистью.
- Так он тебе нравится или нет?
Взяв Кэролайн за руки, Прю опустилась на диван.
- Нет, не в то смысле, который ты в это вкладываешь.
Она произнесла это, не испытывая угрызения совести, потому что это было именно так.
Кэролайн открыла, было, рот, чтобы что-то возразить, но внезапно открывшаяся дверь остановила ее. Служанка принесла им чай и, буквально наступая ей на пятки, вошел Маркус Грей.
Двадцативосьмилетний Маркус представлял из себя очаровательную смесь поэта, ученого и авантюриста. Он был высок, подтянут и широкоплеч, и обладал узкими бедрами и довольно длинными ногами. Пышные волосы как всегда были взъерошены, на щеках играл румянец от продолжительного пребывания на свежем воздухе. Невзирая на все усилия состарить его, солнце не слишком преуспело в этом, наградив кожу лица только здоровым загаром. Большие голубые глаза, подобные драгоценным камням, засияли, когда он заметил Прю.
- Не помешал, надеюсь.
- Конечно, нет, - с очаровательной улыбкой отозвалась Кэролайн. - Присаживайтесь, мистер Грей. Присоединяйтесь к нашему чаепитию.
Не дожидаясь в дальнейших уговорах, Маркус расположился на другом конце дивана, на котором сидела Прю, и развернулся к ней со всем удобством человека, нисколько не заинтересованного ею как женщиной. Ее тщеславие было задето, но стоит ли беспокоиться?
- Чем сегодня были заняты, Маркус? - спросила Прю, отпив немного чаю. Он предпочитал со сливками и несколькими кусочками сахара.
- Ваш отец показал мне руины на месте часовни, которая когда-то там располагалась, и сказал, что я могу копаться и исследовать, сколько моей душе угодно, - открытая улыбка осветила его лицо. - Я так и поступил.
Прю улыбнулась ему в ответ. Довольно сложно не разделит счастье Маркуса. Кэролайн определенно выглядела довольной.
- Я полагала, что мы договорились, что вы не будете вести раскопки без меня, - ее голос прозвучал довольно-таки укоризненно.
- Вы что-нибудь нашли?
Он пожал плечами.
- Старые очки и ботинок, но это вовсе не то, ради чего я сюда приехал, разыскивая вас.
- Произошло что-то еще? - Надежда затрепетала в ее животе. - Что-то связанное с Чашей Грааля?
Он продемонстрировал открытое письмо.
- Я снова получил известие от своего друга из Франции.
Друга? Так он называл высокомерного щуплого священника, который поддерживал с ним связь? Прю отложила свою ложку на блюдце, пытаясь утихомирить внутреннее волнение.
- Чего он желает на этот раз?
Маркус глотнул чая.
- Пишет, что двое представителей его церкви прибудут сюда в течение двух или трех дней.
- Так скоро? - Это становилось даже интересным. - По-видимому, церковь очень заинтересована в том, что мы собираемся найти.
Она старалась говорить непринужденно, но ее не оставляло странное тревожное чувство. Если католики были так заинтересованы ее скромными изысканиями, то у них должны были основания полагать, что там действительно что-то есть! Что касается причастности церкви к происходящему, то она вовсе не рассматривала это как добрый знак.
Откашлявшись, Прю придала своему лицу выражение вежливой сдержанности.
- Кого они посылают?
Отставив свою теперь уже почти пустую чашку, Маркус развернул письмо. Его пристальный взгляд пробежался по бумаге, пока он не обнаружил, интересующую его информацию.
- Отец Френсис Молинеукс и человек под именем мистер Шапель.
- Шапель? - Рот девушки искривился в усмешке. - Интересно, его никогда не дразнили - человек под именем мистер Шапель, работающий на церковь.
Маркус хихикнул.
- Возможно, он счел собственное имя признаком своего истинного призвания. Мне еще нужно многое сделать, чтобы подготовиться к их приезду. Безусловно, они захотят увидеть все наши обоснования и исследования.
Прю внимательно взглянула на него из-под выгнутых в удивлении бровей, когда решила уточнить.
- Они будут изучать все наши разработки и изыскания?
Он снова усмехнулся.
- Нет.
Она усмехнулась в ответ, ощущая себя заговорщицей.
Покончив с чаем одним большим глотком, Маркус извинился, поскольку собирался перебрать свои бумаги, прежде чем показать их Католическим представителям.
- Я не понимаю, почему ты не пытаешься его заинтриговать, - смело продолжила Кэролайн как только они снова одни остались. - Он очаровательный мужчина.
Очаровательный было подходящим словом для описания Маркуса.
- Я не желаю заинтриговывать его, - пояснила Прю, попивая чай. - А даже если бы и хотела, ты прекрасно знаешь, что я не должна поступать подобным образом.
- Почему? - Самообладание Кэролайн, похоже, подошло к концу. - Почему ты не можешь позволить себе этого? Что дурного в том, чтобы позволить себе быть немного счастливее?
Прю сдвинула брови, с усилием сглотнув
- Ты понимаешь почему, Кэролайн, - при обычных обстоятельствах ее сестра вряд ли решилась бы на такое скандальное предположение. С другой стороны, репутация не то, о чем сейчас действительно стоило волноваться Прю. И она солгала, если бы сказала, что не задавалась подобным вопросом.
Какое-то время Прю видела боль в глазах сестры, пока лицо той не стало выражать крайнюю степень расстройства. Чашка и блюдце загрохотала, когда Кэролайн возвратила ее на поднос. Она встала, пытаясь казаться строгой и сдержанной.
- Мы все приходим в этот мир, зная, что когда-нибудь умрем, Прю.
- Да. - Прю старалась придать нежность своему тону, при том, что ей невыносимо хотелось кричать. Ей хотелось кричать о несправедливости всего этого. - Но большинство предполагают, что доживут до глубокой старости и седых волос. Я, возможно, не доживу до следующего года.
Ее пронзил пристальный взгляд сестры. Кэролайн собиралась придать своему образу драматизм, являя еще один из своих многочисленных талантов.
- Это еще один довод, чтобы прекратить работу, пока ты еще жива.
В глазах Кэролайн блестели слезы, когда она выскочила из комнаты подобно примадонне.
Вид ее слез разбил сердце Прю.
Она резко откинулась на диван и закрыла лицо руками. Кэро не понимала. И у Прю не было возможности объяснить, что она намерена бороться за жизнь, только не тем способом, который видела Кэро. Пруденс надеялась на чудо, и оно было настолько близко, что ей стоит попытаться.
Как она могла надеяться, что кто-то сумеет понять, что она боится "жизни" так же, как и смерти?
